ГЕРАКЛ

Пожалуй, уже можно рассказать и показать фрагмент того, над чем сейчас с удовольствием работаю: Мифы древней Греции в стихах. В юности ещё увлекался великими эпическими поэмами Одиссея и Илиада. в чудесном переложении Жуковского. Подумал недавно, перечитывая мифы Эллады, что и они тоже безусловно заслуживают того, чтобы на русском языке быть представленными в поэтическом виде. И... процесс пошёл. Впереди огромная многолетняя работа. А сегодня уже заговорил стихами Геракл. Первая сотня страниц текста.

О жизни Геракла сказание это расскажет,
О подвигах славных, страданьях и встречах его.
Мы вслед за Софоклом и за Еврипидом покажем
Крушение зла, молодых, свежих сил торжество.
Сын Зевса, герой - полубог, истребляющий гадов.
Созвездьем прекрасным и ныне царит Геркулес.
Созвездие Гидры, убитой им, видим с ним рядом
В бескрайних просторах сияющих звёздных небес.
Считался он ранее в Греции солнечным богом,
Разящим без промаха стрелами всякое зло.
Ещё врачевателя знал Геркулес ремесло.
Он мог исцелять, мог болезни отправить в дорогу
Безжалостно, к дому убийцы, злодея, врага.
И Греции память о нём по сей день дорога.

В те дни в Арголиде, в богатых, цветущих Микенах
Правленье держал независимый Электрион.
Он царствовал там справедливо и долго бессменно.
И крепко держал, завоёванный предками трон.
Но, как- то к микенским лугам подошли телебои*
Царя Птерелая вели их туда сыновья.
Весь скот у микенцев они увели за собою,
К себе в Акарнан, далеко, в их родные края.
Но Электриона сыны их в дороге нагнали,
Желая похищенный скот возвратить в отчий дом.
Но только расстаться пришлось им там не со скотом–
В той битве неравной микенские юноши пали.
Рыдал царь микенский о страшной утрате три дня.
Потом заявил: «Предложение есть у меня.

Тому, кто за смерть сыновей отомстит Птерелаю
И скот мне вернёт, руку дочери милой отдам!
Я счастья красавице-дочке Алкмене желаю
Так пусть же герой-победитель пожалует к нам»!
Пытались герои, но только лишь Амфитриону
Похищенный скот удалось отобрать и пригнать.
И гордый герой руку дочери царской законно
Спешит получить и женою Алкмену назвать.
Да только недолго они задержались в Микенах.
На свадьбе серьёзно сцепились отец и жених.
Меч Амфитриона царю прямо в сердце проник.
И больше нельзя оставаться ему в этих стенах.
С женой молодой он покинул домашний уют.
И в Фивах далёких нашёл себе новый приют.

Алкмена с ним в Фивы пошла из отцовского дома
С одним лишь условием: должен герой отомстить
Сынам Птерелая. Он должен, как молния с громом
Дубы сокрушает, проклятых убийц поразить.
И Амфитрион, выполняя желанье супруги,
Отправился с войском громить телебоев дома.
Царю же Креонту, что Фивами правил, как другу,
Алкмену оставил герой, доверяя сполна.
Божественный Зевс был пленён красотою Алкмены
И, приняв обличье супруга, явился он к ней.
Ведь Амфитриона здесь не было несколько дней.
И рада Алкмена. И вот, не заметив подмены,
Она громовержца, как мужа, любя, приняла
И ласкам его в ночь любви всю себя отдала..

А вскоре и Амфитрион из похода вернулся.
Подмены не чует Алкмена. Ведь муж её с ней.
И так круг судьбы в этот раз в небесах повернулся:
Алкмена двоих в эти дни зачала сыновей.
От Зевса сынок и от Амфитриона – два сына.
Сыны-близнецы здесь на свет появиться должны.
И бог-громовержец к себе на Олимпа вершины
Богов и богинь пригласил в день расцвета весны.
И он объявил им – могучий, эгидодержавный,
Что скоро родится великий герой, сын его.
«И сердце велит мне от вас не скрывать ничего!–
Сказал он,– А будет он над персеидами главный!
Все родичи, чей прародитель великий Персей,
Ему покорятся во славе и чести своей»!

Но Гера, супруга эгидодержавного Зевса,
Разгневалась очень. И гнев её праведный был
Не столько на то, что с измены Зевс поднял завесу,
А больше на то, что со смертной ей муж изменил.
И сына Алкмены богиня коварно решила
Той власти над родом Персея навеки лишить,
которую воля отца-громовержца сулила,
Она бы хотела его вообще погубить.
Упрятавши хитрость коварную в сердца глубинах,
Богиня сказала: «О, нет, мой супруг, ты не прав!
Главой персеидов так просто не сделаешь сына,
Заветы Персея и судеб движенье поправ.
Но дай мне великую клятву, что тот, кто родится
Сегодня в роду персеидов и первым придёт,
Над родом своим навсегда, на всю жизнь воцарится
И полную власть в Арголиде над ними возьмёт»!

Тут разумом Зевса, внезапно войдя, овладела
Богиня обмана, что Атой звалась, словно рок.
И бог-громовержец дал клятву, как Гера хотела.
Нарушить её он теперь никогда бы не смог.
И Гера, немедля покинув Олимп, полетела
В Аргос, в колеснице крылатой своей золотой.
И у богоравной жены персеида Сфенела
Рождение сына ускорила ночью глухой.
И в роде Персея в тот день первым мальчик родился –
Сфенела больной, недоношенный, слабенький сын.
Его Эврисфеем назвали. В семье он один.
Он волею Геры сегодня на свет появился!
Немедля вернулась богиня на светлый Олимп,
Примчалась в чертог громовержца, и встретилась с ним.

«О, мечущий молнии Зевс-громовержец, послушай!–
Сказала богиня,– В Аргосе родился сейчас
В семье персеида Сфенела – единственный случай,
Сынок Эврисфей. И по клятве твоей в этот раз
Он власть получить над потомством Персея обязан»!
И Зевс опечален. Он понял коварство её.
Но Ату – богиню обмана, смутившую разум,
За волосы в гневе схватил он: «Там место твоё,–
Воскликнул и вышвырнул к людям с Олимпа в болото
С запретом являться в Олимпе пред ликом богов.
Запрет этот крепче, надёжней железных оков.–
Живи меж людей и над ними отныне работай»!
Поныне богиня обмана живёт меж людей
Им жизнь, отравляя лукавою сутью своей.

А Зевс, давший клятву, что далее делать не знает..
Для сына же он добивается лучшей судьбы.
И с Герой, женою своей, договор заключает,
Что сын лишь на время пойдёт к Эврисфею в рабы.
Двенадцать он подвигов должен совершить величайших,
Которые сделать ему повелит Эврисфей.
И после того статус свой обретёт настоящий:
Он станет бессмертным в сиянии славы своей.
Ах, знал громовержец, как много препятствий великих,
Опасностей должен пройти, одолеть сын его!
И дочь он Афину-Палладу просил за него.
Велел помогать, коли станет ему очень лихо.
И часто печалиться Зевсу в дальнейшем пришлось,

Когда Эврисфей, пряча подлую слабость и злость,

На верную смерть слал могучего сына Алкмены.
Но, клятву, им данную Гере, нарушить не мог.
И ждал терпеливо счастливого дня перемены,
Следивший за сыном своим, главный греческий бог…

Рождение и воспитание Геракла

В тот день, когда сын у Свенела в Аргосе родился,
Алкмена своих сыновей-близнецов родила.
И первым из них Зевса сын у неё появился
Алкидом Алкмена с любовью его назвала.
Ификлом был назван второй – сын от Амфитриона
Алкид же и стал древней Греции славным лицом.
Гераклом он пифией мудрой был назван законно
Бессмертия был награждён лучезарным венцом
И в лигу был принят он светлых богов олимпийских.
Но Гера, лишь только Геракл появился на свет,
Преследовать стала его. И покоя ей нет:
Ведь жив и здоров он, и спит под защитою близких!
И ночью глухой, чтоб сгубить его, гнева полна,
На ложе Геракла двух змей посылает она.

Во мраке ночном, очень тихо в покои Алкмены,
Проникли, сверкая глазами, две страшных змеи.
На ложе младенцев вползли они одновременно,
И вот на Геракла наставили пасти свои.
Они собирались, обвившись вкруг тела ребёнка,
Его удушить, чтоб проснуться ещё не успел.
Но только сын Зевса проснулся, отбросил пелёнки,
Схватить и друг к другу прижать жутких монстров сумел.
Со страшною силой сдавил извивавшихся гадов.
Они содрогались, шипя и блестя чешуёй.
И на пол сползали безжизненной, вялой струёй.
От шума проснулась Алкмена на ложе с ним рядом.
Увидела змей, ужаснувшись, застыла на миг
И стала кричать на весь дом. Поднял всех этот крик.

Сюда с обнажённым мечом прибежал муж Алкмены.
И все колыбель окружили. И… О, чудеса!
Младенец Геракл в колыбели уселся степенно.
Он держит задушенных змей и, у всех на глазах,
на каменный пол их холодные трупы швыряет.
Безмерною силой приёмного сына сражён,
Тотчас прорицателя Амфитрион вопрошает
Кем станет младенец, чем в мире прославится он?
И мудрый провидец Тересий ответил на это:
«Такой, в добрый час, появляется в мире один.
Бессмертьем закончит земные пути Зевсов сын.
Великие подвиги он совершит. Все приметы
О том говорят, что герой появился на свет.
Храбрей, и сильнее его никого в мире нет»!

Узнавши, что слава ждёт старшего сына Алкмены,
Его, как героя, воспитывал Амфитрион.
Читать и писать научился в домашних он стенах.
Играть на кифаре и петь обучается он.
Увы, к сожаленью отца, не большие успехи
В науках и музыке юный Геракл показал.
Но в спорте! Уж тут для него не учёба – потеха!
Из лука стрельба, состязаний по бегу накал,
Борьба и, конечно, владенье оружием грозным.
Играть на кифаре сам Лин сына Зевса учил,
Большим музыкантом и братом Орфея он был.
А Лин на Геракла в тот день рассердился серьёзно
За то, что играть не хотел, и ударил его.
Взорвался Геракл. Сам понять не успел ничего.

Кифару схватил и на голову Лина обрушил
Удар был силён, и несчастный учитель убит…
Был суд. В оправданье своё, ясный ум обнаружив,
Сказал сын Алкмены: «О нём моё сердце скорбит.
Но сам Радоманф – справедливейший в мире из судей,
В судах утверждал, что ударом на первый удар
Ответить его получивший всегда в праве будет.
И эти слова мудреца – правосудию дар»!
Геракла в суде оправдали, но отчим в волненье:
Боится он, как бы чего не случилось опять.
В леса Киферона послал он его, в отдаленье,
Стада охранять, а людей там почти не сыскать.

Геракл в Фивах

И вырос Геракл, стал могучим в лесах Киферона.
На голову выше он был всех обычных людей.
А сила его с каждым годом росла неуклонно.
Мог скалы сдвигать он великою мощью своей.
И с первого взгляда в Геракле узнать было можно
Зевесова сына в расцвете сияющих лет.
А взгляд его глаз передать, описать очень сложно:
Они излучали особый, божественный свет.
В военном искусстве Гераклу никто не был равен.
Стрелял он из лука, копьём он владел лучше всех,
В кулачном бою и борьбе – неизменный успех.
Охотой в горах и дремучих лесах был он славен.

В ту пору, когда он совсем молодым ещё был,
Геракл киферонского льва на вершине убил.

Внезапно на зверя напал, удавил и снял шкуру.
И шкуру потом на могучие плечи надел.
Она, словно плащ, облегала Геракла фигуру,
А лапы узлом на груди завязать он сумел.
Часть шкуры, которая голову льва покрывала,
Теперь на Геракле его защищает, как шлем.
Огромную палицу сам смастерил для начала,
При виде её очень страшно становится всем.
Ведь ясень огромный, что твёрже железа, с корнями,
Он в роще Немейской рванул из земли в добрый час
И палицу сделал для боя – по мерке, как раз!
И был одарён он оружьем с Олимпа богами.
Гермес острый меч подарил и прислал Аполлон
Со стрелами лук и колчан свой пожертвовал он.

Одежду Гераклу соткАла богиня Афина.
И лично Гефес сделал панцирь ему золотой.
Любуется Зевс красотой возмужавшего сына.
Грустит он над жизнью грядущей его непростой.
А Фивы в то время платили царю Орхомена,
причём ежегодно, почти непосильную дань.
Креонт, в Фивах царь, обратился к Гераклу смиренно:
«Нам против царя Орхомена защитником стань»!
И в битве с Эргином, минийским царём Орхомена,
в бою скоротечном Эргин был Гераклом убит.
И Фивам побор от него с этих пор не грозит.
Такая победа для Фив словно солнце – бесценна!
И дань, вдвое большую той, что взимал Орхомен,
Он Фивам отвозит, как признак больших перемен.

За подвиг такой царь Креонт дочь родную Мегару
Гераклу отдал, чтобы стала герою женой.
И были они в Фивах самой счастливою парой.
Троих близнецов дали боги супругам весной.
И всё бы прекрасно, но только великая Гера
Зевесова сына мечтала со света изжить.
Убить не могла, понимая, что это химера,
Но страшной болезнью решила его поразить.
И вот на Геракла безумие Гера наслала –
На время был светлого разума напрочь лишён.
В припадке неистовства бешено буйствовал он.
Прекрасных своих сыновей зарубил для начала,
У брата Ификла затем удушил всех детей
В незнающей меры, разнузданной злобе своей.

Когда же припадок прошёл, как внезапная буря,
Великая скорбь охватила Геракла змеёй.
От скверны убийства невольного медленно, хмуро
Геракл очищается, не возвращаясь, домой.
Он Фивы покинул и в Дельфы священные прямо
Из леса подался, желая богов вопросить,
Как жить ему дальше, сражаясь с судьбою упрямой,
Куда отправляться, что делать и, как ему быть.
И бог Аполлон повелел, чтоб в Тиринф он вернулся,
Двенадцать там лет Эврисфею покорно служил.
и, чтоб по того повелению он совершил
великие подвиги, чтоб пред судьбой не прогнулся.
И пифии мудрой Гераклу открыли уста,
Что он к Эврисфею направлен сейчас неспроста.

Бессмертие станет высокой наградой героя,
Когда он одержит двенадцать великих побед.
И славой бессмертной Геракл своё имя покроет,
Избавив людей от страданий и всяческих бед.
Геракл поселился в Тиринфе, и стал он слугою
Царя Эврисфея, который явился на свет
Чуть раньше его, направляемый Геры рукою.
Сюда возвращался он после великих побед.
Был царь Эврисфей недоношенным, слабым, трусливым..
Боялся Геракла. В Микены его не впускал.
Приказы свои он в Тиринф всякий раз посылал.
Их вестник Копрей сыну Зевса вручал боязливо.
И двинулось время. Двенадцать означенных лет,
Оставивших в древней Элладе сияющий след.

Немейский лев (первый подвиг)

Гераклу недолго пришлось ждать царёва приказа.
Немейского льва поручил погубить Эврисфей.
Никто из людей не встречался с гигантом ни разу,
А, кто повстречался, тот с жизнью расстался своей.
Тот лев, порожденный зловещим Тифоном с Ехидной,
Жестокий убийца, огромный, как горный утёс.
Он жил у Немеи , в гористых краях. Очевидно,
Ему это место для жизни по вкусу пришлось.
Он жрал всё, что движется: ползает, ходит, летает.
Окрестность Немеи совсем в запустенье пришла,
и в городе древнем не ведали большего зла.
Надежда спастись с каждым годом всё тает и тает.
На подвиг отправился смело герой молодой.
С чудовищем жутким готов он вступить в смертный бой.

В Немею Геракл прибыл утром. И стразу же в горы
На поиски страшного льва отправляется он.
Ущелья, теснины и гроты внимательным взором
Геракл за Немеей со всех изучает сторон.
Ему до темна разыскать нужно логово зверя.
Ведь в сумраке ночи и сам попадёшь в западню.
Он горные склоны, поросшие лесом, проверил,
А солнце садилось. Взамен уходящему дню
На горы, леса опускается пологом вечер.
Вот солнце мигнуло и скрылось за дальней горой.
Но в мрачном ущелье, в громадной пещере герой
Находит то место, где будет желанная встреча.
В пещере два выхода. Явно в ней логово льва.
Скелеты да кости – погибшие здесь существа.

«Сюда он придёт на ночлег. Хорошо б ограничить,–
подумал Геракл,– всю свободу в пещере его
Я вход завалю, и на плато он станет добычей:
Мишенью для стрел перед входом жилья своего».
И тотчас за дело: обломками скал и камнями
Геракл завалил задний выход широкий, лесной.
А вот и луна показала свой лик над горами.
Укрылся у входа в пещеру Геракл, за скалой.
И к вечеру только, когда уж совсем потемнело,
Явился хозяин пещеры – чудовищный лев..
И вот, обнаружив завал и, придя в страшный гнев,
Он так зарычал, что от рыка в ушах зазвенело.
Лев с рёвом ужасным на плато у входа вскочил.
Искал, озираясь того, кто проход завалил.

Он шарил глазами по всем закоулкам округи,
Как чёрное знамя косматая грива над ним.
На плато, луной освещенном, он словно бы в круге,
Сияющем круге, а буйная грива, как нимб.
Тотчас же Геракл натянул тетиву, и со свистом
Одна за другой к сердцу льва понеслись три стрелы.
Но все отскочили от шкуры, звеня серебристо.
Как будто от твёрдой, веками стоявшей, скалы.
И лев зарычал, словно гром прогремел над горами,
Хвостом он забил и оскалил кровавую пасть.
Искал смельчака, кто осмелился ночью напасть.
Врагов он и близко в округе не видел годами!
Увидев Геракла, огромный он сделал прыжок:
Убить, разорвать, сделать вражеской крови глоток!

Но только в полёте удар получил смертоносный.
Геракл ему палицей в лоб на лету угодил.
Как гром среди ясного неба удар этот грозный!
Монстр рухнул на камни без памяти, воли и сил.
Геракл, не теряя в открытом бою ни мгновенья,
Огромного зверя единым прыжком оседлал.
Не ведая страха, руками, не зная сомненья,
Он львиное горло со страшною силою сжал.
Рванулся, пытаясь на ноги подняться, косматый,
Но сила Геракла попытку спастись прервала.
И эта попытка для зверя последней была.
Издох, задохнувшись. За зло наступила расплата.
Геракл на могучие плечи добычу взвалил
В Немею вернулся. В Немее не долго он был.

Лишь Зевсу там жертву принёс, пообщался с народом
И, полный весёлых желаний и жизненных сил,
В честь первого подвига, давшего людям свободу,
Немейские славные игры он там учредил.
Когда же доставил убитого зверя в Микены,
При виде кошмарного льва, задрожал Эврисфей.
Он понял, что силой Геракл обладал несравненной,
Что он превосходит живущих на свете людей.
К воротам Микен царь ему запретил приближаться.
Общался с Гераклом отныне он только со стен,
Когда возвращался к стенам семивратных Микен
Геракл после подвигов, чтоб пред царём отчитаться.
Герой жил в Тиринфе все годы, что честно служил
Царю Эврисфею, и славу свою заслужил.

Лернейская гидра (второй подвиг)

И снова к Гераклу в Тиринф от царя Эврисфея
Пожаловал вестник Копрей. Царь убить приказал
Лернейскую гидру. В поход отправляться скорее.
За городом Лерны её отыскать между скал.
Та гидра была порожденьем Тифона с Ехидной,
А лев был немейский чудовищу, словно бы, брат.
И жизни годами за Лернами не было видно –
Лернейская гидра жрала всё живое подряд.
Гигантской змеёй с девятью головами драконов
Явилась та гидра на свет, как проклятье богов.
И быть не могло у чудовища явных врагов –
Одна из голов этой твари бессмертна, бессонна,
Никто не решался лернейскую гидру убить.
Вступить с ней в борьбу, это значит себя погубить.

Отправился к Лерне Геракл, взяв с собой Иолая –
Племянника юного (сыном Ификла тот был).
Увидеть победу Геракла над гидрой желая,
Отца и Геракла о том Иолай упросил.
И вот на своей колеснице под Лерну примчались
К болотам и скалам, где гидры ужасной привал.
Затем Иолай с колесницей у рощи остались,
Геракл же отправился гидру искать среди скал.
Нашёл он её в окружённой болотом пещере.
И стрелы свои на костре раскалив докрасна,
Пускать стал их в гидру. К герою рванулась она.
Но только Геракл, ни на шаг отступать, не намерен.
На твёрдой земле, у скалы, он чудовище ждёт.
А гидра к нему, извиваясь всем телом, ползёт.

Блестя чешуёй, на хвосте поднимается грозно.
От ярости головы гидры надсадно шипят.
Стремится она на Геракла наброситься. Поздно.
Герой лишь один бросил быстрый, как молния взгляд,
Прыжок, и тотчас за спиной у неё очутился,
Ногой её тело к земле, что есть силы, прижал.
Хвост гидры петлёю вкруг ног сына Зевса обвился
Хотела на землю свалить, но Геракл устоял.
Он был, как скала вековая, что грузно лежала
На узком откосе, и тут возвышалась века.
И головы гидры разила Геракла рука
Как молния палица их беспощадно сбивала
Полдня продолжается этот неистовый бой,
И головы гидры слетают одна за другой.

Но гидра жива. И заметил Геракл, что из шеи
С которой у гидры он палицей голову сбил,
Две новые лезут, шипя, словно злобные змеи.
А тут себя новый помощник у гидры явил:
Клешнями своими чудовищный рак из болота
Вцепился в Геракла. Он ногу героя терзал.
Такого Геракл в этой битве не ждал поворота,
И он Иолая немедля на помощь позвал.
Был сын у Ификла разумный, проворный и смелый.
Он тотчас примчался и дяде Гераклу помог:
И рака убил он, и рощу сухую поджёг.
И стал продолжать, основательно взявшись за дело.

Лишь голову гидры один, размахнувшись, сшибал,
Горящим поленом ей шею другой прижигал.

И новые головы гидра растить перестала.
Поникла она и стоит ни жива, ни мертва..
Смертельный удар. И последней на землю упала
Бессмертная, гидре дарящая жизнь, голова.
И рухнула жуткая гидра на кряж бездыханной.
Бессмертную голову тотчас Геракл закопал.
Скалой завалил её сверху, засыпал бурьяном,
чтоб гиблое месть никто никогда не сыскал.
А тело её он рассёк. Ядовитою желчью
Он стрелы свои, окунув их в разрез, напитал.
И раненый ими с тех пор уже не выживал.
Губили они жизнь звериную и человечью.
В Тиринф возвратился Геракл, горд победой своей.
Там новый наказ приготовил ему Эврисфей…

Стимфалийские птицы (третий подвиг)

Есть город аркадский. Издревле он звался Стимфала.
Великое бедствие в город недавно пришло.
В окрестность его нанесло жутких птиц небывалых.
И птицы творили огромное городу зло.
Они на людей, на пасущийся скот нападали
И рвали когтями из бронзы вопящую плоть,
Железными клювами кости насквозь пробивали
Не в силах никто из людей это зло побороть.
Ведь перья у птиц, словно стрелы литые из бронзы.
И мечут они их в любого, кто к ним подойдёт.
Да, трудно Гераклу. Как быть он пока не поймёт.
И, как победить ему стаю противников грозных?

На помощь Гераклу Афина-Паллада пришла.
Два медных тимпана работы Гефеста дала.

И стать повелела на холм у дремучего леса.
где птицы гнездились и жили уж несколько лет,
Ударить в большие тимпаны немалого веса,
Да так, чтоб их звон оглушил, лишь наступит рассвет.
Перестрелять жутких тварей из славного лука
Велела богиня, лишь только над лесом взлетят.
Метаться начнут, очумев от волшебного звука,
Но перьями-стрелами холм они не поразят.
Геракл так и сделал: на холм он поднялся с рассветом,
Ударил в тимпаны, да так, что весь лес задрожал.
И в ужасе птицы взлетели. А он подождал
Пока заметались, омытые утренним светом
И перьями- стрелами стали листву усыпать.
В тимпаны Геракл для порядка ударил опять.

Приметив, что страшные перья на лес лишь валились,
Схватил он свой лук и без промаха начал стрелять.
Убил их немало. Живые же прочь устремились.
И стали одна за другой в облаках исчезать.
Вся стая, крича, далеко-далеко улетела.
У глади Эвксинского понта нашла свой приют.
И снова вернуться в Стимфал ни одна не посмела.
А больше никто этих птиц и не видывал тут.
Исполнил Геракл порученье царя Эврисфея,
Вернулся в Тиринф, отдохнуть там немного решил.
Но тут же отправить Геракла в поход поспешил
Завистливый царь Эврисфей, никого не жалея.
Поймать и в Микены пригнать керинейскую лань
Велел он, а вместо награды упрёки и брань.

Керинейская лань (четвёртый подвиг)

В Аркадии славной чудесная лань обитала.
Сама Артемида её поместила туда.
Желала аркадских людей наказать для начала,
За то, что здесь жили, почти что, не зная труда.
И лань Артемиды посевы их опустошала,
Блистая под солнцем горячим своей красотой,
Носясь по полям, золотыми рогами сверкала,
Серебряной шерстью сияла своей, не простой.
Из бронзы копыта её. И, как ветер летала,
Она по долинам, горам, вдоль струящихся рек .
Не может её укротить ни один человек.
Не знала препятствий, усталости тоже не знала.
По Греции гнался за ланью Геракл целый год
Немало прошёл на пути и долин и высот.

Стремился за ней через горы, леса и ущелья.
Всё дальше и дальше на Север бежала она.
Но глаз не спуская, как будто держал на прицеле,
Геракл догонял её. Вот и другая страна.
Край гипербореев и быстротекущего Истра .
Герой здесь настиг её, сетью почти захватил.
Но лань увернулась прыжком неожиданным, быстрым,
Как ветер помчалась на Юг, не растративши сил.
Он снова за нею на Юг. И в Аркадии только
Беглянку догнал, но поймать и сейчас не сумел.
Отчаявшись, вынул одну из простых своих стрел,
И выстрелил в заднюю ногу, прицелившись тонко.
Тогда-то Геракл и поймал златорогую лань,
На плечи взвалил и понёс к Эврисфею, как дань.

Но тут на дороге явилась пред ним Артемида:.
«Ты разве не знаешь, Геракл, эта лань ведь моя.
Ты ранил её и тем самым нанёс мне обиду,
меня оскорбил, и, скажу я тебе, не таясь,
что я никому никогда не прощаю обиды.
Возможно, себя ты считаешь мощнее богов»?
Склонился Геракл пред богиней прекрасной. Открыто
Сказал ей, что думал, что было основой основ:
«Латоны великая дочь и сестра Аполлона!
Меня не вини в том, чего не считал никогда!
Я чту небожителей, им поклоняюсь всегда.
Богатые жертвы для них возношу к небосклону.
И я никогда не считал себя равным богам,
Хоть Зевс-громовержец – отец мой. От бога я сам.

Преследовал лань я твою не по собственной воле.
В Микены доставить её приказал Эврисфей.
Ему я служу по веленью богов, и тем более
Не мог отказать. В этом деле вины нет моей»!
Гераклу поступок его Артемида простила,
И он керинейскую лань Эврисфею отдал.
Живой и здоровой, почти не растратившей силы.
Геракл же от гонки за нею почти не устал..

Эриманфский кабан и битва с кентаврами
(пятый подвиг)

И вновь сыну Зевса дал царь Эврисфей порученье:
Спешить к Эриманфу, найти и убить кабана.
Кабан эриманфский чудовищем был, без сомненья –
Такого не ведали люди во все времена.
Как бык меднокожий, большими, как сабли, клыками,
Губил всё живое в округе – и скот и людей.
А жители края не могут убить его сами.
Он всех подавляет неистовой силой своей.
К горе Эриманфе и вышел Геракл ранним утром.
Он шёл по зелёным долинам, лесам и холмам.
В пути навестил он кентавра, живущего там.
Тот Фол был кентавр очень мирный, весёлый и мудрый.
И он сына Зевса с почётом к себе пригласил.
В просторной пещере своей славный пир учинил.

На каменный стол он поставил еду – всё, что нужно,
На мягкое ложе Геракла к столу усадил.
Венками из плюща украсили головы дружно
И главный сосуд Фол для друга неспешно открыл.
Огромный сосуд, а вино в нём хранилось такое,
Какого в Элладе никто из царей не пивал.
И благоуханье вина всех лишало покоя,
Кто запах волшебный, хотя б на мгновенье вдыхал.
Разнёс ветерок далеко аромат этот славный.
Другие кентавры его распознали тотчас.
«Да как он посмел пить вино дорогое без нас,
Как будто один он хозяин его полноправный?–
Кричали кентавры,– Ведь было давно решено,
Что в нашей общине для всех то вино создано»!

Толпою кентавры на Фола с Гераклом напали.
А те пировали вдвоём и вовсю разошлись:
Весёлые песни они за столом распевали,
И пили вино, в вечной дружбе друг другу клялись.
Тут с криками грозно кентавры ввалились в пещеру.
Напасть не успели – Геракл их попытку пресёк.
И с ложа вскочив, принял самые жёсткие меры
Он все головни, что в жаровне пылали, извлёк,
Метать стал в кентавров и те, испугавшись, бежали.
До самой Малеи Геракл их погнал по холмам.
Укрылись в пещере Хирона, живущего там.
Кентавры, как видно, такого отпора не ждали.
Хирон – друг Геракла, мудрейший философ-кентавр.
Здесь жил одиноко в предгорных лесах, в море трав.

В пещеру за ними ворвался Геракл и мгновенно.
Он лук натянул и стрелу для острастки пустил.
Сверкнула стрела и вонзилась кентавру в колено
И тут же Геракл осознал – не в того угодил.
О, нет! Не врага поразил он, а друга Хирона!
О, горе! Великая скорбь охватила его.
Лишь миг простоял он, содеянным ошеломлённый,
Геракл понимал: не поможет уже ничего.
Яд гидры, которым отравлены стрелы в колчане,
Разит всё живое. Хирону спасения нет!
И тяжко Гераклу от этой горчайшей из бед.
Он стал промывать, перевязывать жуткую рану.
Но знал, что напрасно. От боли страдает Хирон.
И в царство Аида решает отправиться он.

Покинул Хирона Геракл, и в глубокой печали
К горе Эриманфа пошёл по лесам и холмам.
В отрогах горы только скалы героя встречали,
Да лес бесконечный, издревле разросшийся там
Под вечер в лесу, у воды, кабана обнаружил
Геракл. Он на звук водопада сюда подоспел.
Он крикнул, и криком покой в чёрной чаще нарушил,
И грозный кабан на него нападать не посмел.
Он вышел из леса и прочь по отрогам пустился.
Геракл догонял его месяц и ночью и днём.
Упорный и неутомимый в стремленье своём.
И вот на вершине горы с кабаном очутился.
Загнал он чудовище в снег. И в снегу тот увяз.
Тут прыгнул Геракл на него: «Не уйдёшь в этот раз!–

Воскликнул герой и связал, так что треснула кожа.
На плечи взвалил и живого в Микены отнёс.
На чудо смотрел со стены Эврисфей, с ним вельможи.
Царь грозного вида страшилища не перенёс.
От страха дрожа, он смотрел со стены пять минут,
Сбежал и забился отчаянно в медный сосуд.

Скотный двор царя Авгия (шестой подвиг)

И снова Гераклу прислал Эврисфей приказанье:
«Царь Авгий в Элиде тебя с нетерпением ждёт.
Очистить его скотный двор от навоза – желанье.
Такая работа, бесспорно, тебе подойдёт!
Царь Авгий ведь сын лучезарного светлого бога!
И Гелиос сыну богатства бессчётные дал.
Стада за стадами, а ныне в Элиде тревога.
Там нет никого, кто бы горы навоза убрал.
А в стаде быки – сотни три белоногих красавца
Две сотни стройны и красны, как сидонский пурпур.
Двенадцать быков, словно сонм белоснежных скульптур,
К которым не смеет никто, никогда прикасаться,
Они богу солнца с рождения посвящены.
И есть ещё бык, красотою – подобье луны!

В Элиде Геракл осмотрел скотный двор необъятный.
Навозом завален был двор, по нему не пройти.
И Авгию он объявил не спеша и понятно,
Что двор он очистит. Об этом пусть царь не грустит.
«Потрачу я день на очистку с одним лищь условьем,–
Сказал он царю,– если ты мне отдашь без обид,
За эту работу десятую часть поголовья.
Быкам очень плохо. За них моё сердце болит»!
И Авгий согласен. Казалось ему невозможным
Очистить всего лищь за день дочиста скотный двор.
Уверен вполне, что нарушит Геракл договор.
И он согласился согласием подлым и ложным.
Геракл всё вокруг до беседы с царём рассмотрел
И двор для скота он за сутки очистить сумел.

В стене окружной, по краям, он пробил два проёма.
Стеною из камня обнесен кругом скотный двор.
И воду двух рек он направил в один из проломов,
И в прежнее русло отвёл от двора весь напор.
Две горные речки Алфея с сестрицей Пенеей
Всего лишь за день унесли со двора весь навоз.
И снова Геракл, чтобы честно закончить затею,
На прежнее место их русла в тот день перенёс.
Затем он в стене аккуратно заделал проёмы
Всё стало, как прежде, а Гелиос высушил двор.
Здесь сухо и чисто теперь. Красота и простор.
Не скажешь, что был этот двор до зари водоёмом!
Великое дело свершил легендарный герой.
Запряг колесницу, и ехать собрался домой.

Но прежде, чем ехать, Геракл за законной наградой
Отправился к Авгию. Не был допущен к царю.
Ведь тот и не думал ему часть десятую стада
Отдать за услуги. «Геракла я благодарю,–
Сказал он своим, за высокой стеною скрываясь,–
Но Авгиев скот раздавать никому не могу»!
Геракл промолчал. Про себя лишь сказал, удаляясь:
«Пришёл я, как к другу, но снова вернусь, как к врагу»!
Вернулся в Тиринф, Эврисфею служить продолжал,
О славном походе в Элиду он не забывал…

И страшно Геракл отмстил за обман и обиду,
Когда Эврисфею в Тиринфе закончил служить.
Он войско собрал и внезапно напал на Элиду.
У города Писы он Авгия в дым разгромил.
Царя упокоил своей смертоносной стрелою,
А после победы богатую дань получил,
И жертвы принёс олимпийским богам под горою,
И там олимпийские игры в тот год учредил.
С тех пор в том краю, на обширной священной равнине,
Которую лично могучий герой обсадил
Густыми оливами, каждую он посвятил
Афине Палладе – прекрасной великой богине,
Идут олимпийские игры. Вся Греция там
Героев своих величает и чтит по годам.

Геракл отомстил и союзникам Авгия верным.
Нелей, царь Пилоса в те дни пострадал всех сильней.
При взятии города был он убит самым первым.
С царём и одиннадцать взрослых его сыновей.
И Периклимен, сын Нелея, от смерти не спасся,
Хотя Посейдон – бог морей, дал ему славный дар:
Во льва ли, змею ли, пчелу он за миг превращался,
когда угрожал его жизни суровый удар.
И вот он, в пчелу превратившись, спокойно уселся
на лошадь Геракла, на ту, что правей впряжена.
В его колеснице, как ветер весенний она.
Тут хлопнул вожжами Геракл: снова в путь. Огляделся,
И видит убитого у лошадиных копыт.
Труп Периклимена там, сына Нелея лежит.

Лишь Нестор остался живым из потомства Нелея.
Впоследствии в Греции имя его расцвело.
Участник Троянской войны, вождь и друг Одиссея,
Храбрец и философ. Народ его помнит светло.

Критский бык (Седьмой подвиг)

И вскоре Геракл получил порученье седьмое.
Из Греции должен герой отправляться на Крит.
Задание дал Эврисфей, как всегда, не простое.
Доставить в Микены от Крита быка он велит.
А критский тот бык Посейдоном Миносу передан.
Царь Крита Минос, сын Европы, красавца быка
Для жертвы отцу его Зевсу, которому предан,
Доставить просил Посейдона. И тот на луга
Извергнул из хляби морской белоснежное чудо –
Красавца быка, поражавшего статью своей.
Такого доселе никто не видал из людей.
Минос потрясён: «Нет! Такого я резать не буду»!
И в жертву эгидодержателю под облака
Пустил он другого из царского стада быка.

Увы, Посейдон видит всё. Он заметил подмену.
Разгневан поступком Миноса таким Посейдон.
Увидел он в этом богам олимпийским измену.
И бешенством был им поднесенный бык поражён!
По острову бык стал носиться, разя всё живое.
К приходу Геракла, весь остров он в страхе держал.
Пришлось погоняться за чудищем белым герою.
В минуту покоя, быка он поймал и связал.
Бык рвался, ревел и пытался подняться. Напрасно.
Глазами, налитыми кровью он злобно косил.
Великий Геракл, что-то тихо ему говорил
И вот – укротил. Бык притих и, когда стало ясно,
Что больше не станет буянить, пугая людей,
Геракл обратился к решенью задачи своей.

Он сел на быка, на широкую, мощную спину
И тронулся по морю в путь, при поддержке небес.
Доверясь стихии морской, и все страхи отринув,
От острова Крита приплыл он на Пелопонес.
В Микены привёл он быка, предъявил Эврисфею.
Но тот не решился быка Посейдона держать..
На волю его отпустил он, о том сожалея.
А бык вновь сбесился, принялся посевы топтать,
Понёсся на Север, до Аттики светлой домчался.
И вот Марафонское поле. Рассветной порой
Его и убил там великий афинский герой.
Тесеем герой этот с гордостью в Греции звался.
Ведь он порожденье быка – Минотавра убьёт,
Когда час расплаты за злые деянья придёт.

Кони Диамеда (восьмой подвиг)

И вновь Эврисфей отправляет Геракла далече
На Север, во Фракию. «Должен угнать ты теперь
Коней у царя Диамида, связать их покрепче,
По морю в Микены доставить живьём, без потерь,–
Посланник Копрей так передал приказ Эврисфея.
Геракл возмутился: «Но я не разбойник, не вор!
Бороться со злом – моя доля. Никто не посмеет
Заставить меня воровать! Не таков уговор»!
«Геракл, успокойся,– с улыбкой промолвил Копрей,–
Ты этим деянием честь не уронишь свою.
Ты страшное зло пресечёшь в чужедальнем краю –
Коней-людоедов похитишь ты силой своей!
Ведь мясом гостей кормит их негодяй Диамед.
Сперва он купцов-мореходов зовёт на обед

Он сытно их кормит и крепким вином угощает.
А сам про коней необычных беседу ведёт.
Гостям интересно. Он просьбам гостей уступает.
В конюшню отводит и там их коням отдаёт.
Коней тех держать в поводу никому не по силам.
Прикованы к стойлам железною цепью они.
И многих людей та четвёрка коней погубила.
А многих погубит ещё и в ближайшие дни».
Пришлось подчиниться Гераклу. И с сердцем тяжёлым
В далёкую Фракию он отправляется, вдаль.
До моря дойдя, приобрёл там с друзьями корабль.
И вскоре корабль, подгоняемый ветром весёлым,
Во Фракию прибыл. Морскому походу конец.
Немедля Геракл к Диамеду пришёл во дворец.

Коней кулаком меж ушей укрощал он ударом.
Затем их треножил и к морю из яслей сводил.
Четвёрку притихших отправил он пару за парой
На чёрный корабль, и на нём на цепях закрепил.
Но тут Диамед налетел на него, словно буря.
Бистоны его приближались вопящей стеной.
Геракл посмотрел на орущее воинство хмуро.
Промолвил своим: «Что ж, дадим крикунам смертный бой»!
Охрану коней поручил он любимцу Абдеру
Абдер, между прочим, был сыном Гермеса родным.
И бой начался. Длился день. Лишь при свете луны
Погиб Диамент. Справедливый конец изуверу.

Бистоны его разбежались. Остались лишь те,
Кто с жизнью расставшись, лежит на прибрежном песке.

Геракл на корабль после боя вернулся усталый.
И в ужас пришёл он, увидев, что делалось там.
Кошмарные кони любимца его растерзали.
Геракл безутешен. Страдая, дал волю слезам.
Торжественно, пышно хоронит он друга. Без меры
Тоскует по нём, в жизни большего горя не знал.
Высокий насыпал он холм на могиле Абдера,
А рядом с могилой он город большой основал.
Назвал этот город по имени друга, Абдерой.
Коней Диамеда потом к Эврисфею привёл.
Но царь с перепуга забился к себе на престол
На них поглядев, он от страха стал пепельно-серым.
От них отказаться решил он, как можно скорей:
Коней Диамеда на волю пустить, как зверей.

И дикие кони бежали в леса Ликейона
В густые леса на горах, где не видно небес.
Но жили недолго они по звериным законам.
Растерзаны были зверьём. Это девственный лес.

Геракл у Адмета

Когда плыл Геракл за конями царя Диамеда,
Он давнего друга решил посетить по пути.
Ведь шли мимо города Фер, мимо царства Адмета.
И очень хотелось Гераклу царя навестить.
Радушно Адмет привечает Зевесова сына.
Он лучшую комнату гостю отдать повелел,
К столу приготовить и рыбу, и мясо, и вина.
Но в трапезе доброй с Гераклом он сам не сидел.
Геракл и не знал, что постигло великое горе
Адмета в тот день, когда прибыл он в Фер, во дворец.
Царица Алкеста скончалась. Сомненьям конец.
Решила она умереть. И отправится вскоре
В подземный Аид, и от солнца уйдёт навсегда.
Страдает Адмет. И за нею он рвётся туда.

Но гостя он принял с огромным к нему уваженьем,
Однако не мог он весёлый с ним пир разделить.
Геракл и не знал о печальном его положенье..
В венке продолжал пировать веселиться и пить.
А дело всё в том, что великие Мойры однажды,
Когда их об этом просил для него Аполлон,
Адмету сказали о тайном событии важном,
О том, что в час смерти нарушит он вечный закон,
И сам не умрёт, если кто-нибудь будет согласен
Сойти за него добровольно в подземный Аид.
Час смерти настал и у родичей сердце болит,
Жалеют Адмета, но солнечный мир так прекрасен.
Никто из родителей старых не хочет в Аид,
Никто из родных и знакомых туда не спешит.

Укрылись в домах и притихли все жители Фера
Никто в царство мёртвых не хочет идти за царя.
Тогда молодая Адмета жена, что безмерно
Любила его, поднялась и волненьем горя,
Сказала: «Адмет, за тебя я уйду в царство мёртвых.
Когда тебя нет, всё равно мне на свете не жить!
Тебя об одном лишь прошу. Обещай это твёрдо:
Другую, на смену мне, женщину в дом не вводить.
Теперь пусть зловещий Танатос приходит за мною»!
И тотчас легла на лицо её тёмная тень.
И в ночь обратился сияющий, солнечный день.
И свет её глаз затянуло предсмертною тьмою.
Вздохнула Алкеста и вот – перестала дышать.
В одежды посмертные стали нё облекать.

Потом на носилках её в белоснежном наряде
В гробницу снесли – усыпальницу Ферских царей.
При факелах там, в полутьме, в погребальном обряде
Рыдая, Адмет распрощался с любимой своей.
Геракл в это время вкушал в одиночестве яства.
Вино подавал ему сумрачный старый слуга.
И жизнь сыну Зевса казалась сегодня прекрасной.
«Но, что ты глядишь на меня, как глядят на врага?–
Спросил он слугу.– Твой хозяин ведь принял, как друга»?
Но старый слуга с укоризной качнул головой:
«Негоже смеяться и пить, нарушая покой,
Когда умерла в этот день у Адмета супруга,
И должен Танатос в Аид её тень унести.
Пока ты пируешь за ней демон смерти летит»!

И тотчас подумал Геракл: он спасёт Алкестиду!
Решился на дело, какого никто не свершал.
«Такое , пожалуй, одобрит слепая Фемида,–
Решил для себя, но о том никому не сказал.
Вот ночь опустилась на землю. Геракл осторожно.
Ушёл из дворца, чтоб его там никто не видал.
Прошёл к усыпальнице царской. Насколько возможно
Укрылся за камнем у входа, и там ожидал.
И слышит шуршание крыльев. Танатос явился,
Огромный и страшный, чтоб умершей тень отнести
В подземное царство, а здесь на извечном пути
На камень поднялся и жертвенной крови напился.
Как только спустился на землю, Геракл не дремал:
Схватил его, крепко в железных объятиях сжал.

Танатос рванулся, в захвате сумел развернуться.
Но горло Геракл придавил ему правой рукой.
И демон не может теперь от него увернуться.
Принять он, ужасно озлобившись, вынужден бой.
Крылами взмахнул, попытался подняться с героем
И сбросить на камни, достигнув большой высоты.
Но только Геракл ведь не тень. Он могуч и огромен.
Бессильны Танатоса крылья. Напрасны мечты.
Руками костлявыми крепко Геракла прижал он,
Сдавил так, что рёбра трещали и ныло, в груди.
Напрягся Геракл, поплотнее врага захватил
И в горло вцепился, и тяжко дышать тому стало.
Геракл оказался сильней бога смерти в борьбе.
Взмолился Танатос: «Что хочешь, отдам я тебе,

Но только меня отпусти, возврати мне свободу»!
«Верни жизнь Алкесте!– на это Геракл отвечал
И полузадушенный демон Гераклу в угоду
«Согласен!– едва прохрипел и дышать перестал.
Геракл отпустил и встряхнул поручителя смерти.
Тот вновь задышал и, как ворон огромный, взлетел.
«С тобой мы увидимся снова в земной круговерти!
Богами Олимпа всему установлен предел!–
Он крикнул и скрылся. Алкеста на ложе печали
Вздохнула и села среди украшений, цветов.
Ещё не очнувшись от медленных, сумрачных снов.
Она понимала, что с ней происходит едва-ли.
Ахмет же сидел у себя во дворце и скорбел,
Ведь без Алекстиды весь дом его вдруг опустел.

«Да лучше б я умер с ней вместе,– Адмет причитает,––
И тени бы наши вдвоём переплыли в Аид»!
Горюет несчастный Адмет. Но пока что не знает,
Какой ему дивный сюрприз получить предстоит.
Вошёл в дом Геракл и прервал он стенания друга.
«Утешься! Довольно печали!– Адмету сказал.–
Тебе, в добрый час, возвращаю живую супругу.–
И женщину в белом покрове ему показал.
Ответил, не глядя, Адмет: «О, Геркл, я не смею
Нарушить обет, что любимой Алкесте я дал!
Другую жену не вводить в этот дом обещал.
И слово держать, что любимой дано, я сумею»!
Геракл, улыбнувшись, промолвил; «Алкеста жива!
У чёрного ночью её отобрал божества»!
И сдвинул покров он с головки Алкесты на шею.
Адмет приподнялся и замер: " Вчера же я сам
Закрыл дверь гробницы. Смотрю и не верю глазам»!

«Не бойся,– Адмета Геракл успокоил.– Живая!
Танатос отдал её мне – возвращаю тебе.
Живите спокойно. Вам долгого счастья желаю.
Такой поворот не написан был в вашей судьбе»!
«Великий сын Зевса!– воскликнул Адмет,– Это чудо!
Всю радость и счастье, всю жизнь возвратил ты в мой дом!
Твой подвиг великий у нас никогда не забудут.
А имя твоё будет вечно жить в сердце моём!
Моя благодарность не знает границ, бесконечна!
Ты гостем почётным останься у нас навсегда.
Счастливой судьбою ты вовремя послан сюда»!
За гостеприимство тебе благодарен сердечно!–
Геракл отвечал,– только путь мне пора продолжать
Коней Диамеда настала пора добывать…

Веселье сменило печаль. Счастье в доме Адмета.
Где траур был прежде – весёлья и радостн пыл.
Довольный за друга Геракл, с первым взором рассвета,
Взошёл на корабль и во Фракию, дальше поплыл…

 Пояс Ипполиты (Девятый подвиг)

И снова Геракла в поход Эврисфей отправляет.
В страну амазонок теперь уплывает герой
Ведь царская дочь получить непременно желает
Таинственный пояс, сияющий дивной красой.
Арес бог войны преподнёс его в дар Ипполите –
Царице прекрасных и смелых воительниц-дев.
Как знак её власти, царица носила открыто
Тот пояс чудесный, решительно страхи презрев.
И царь Эврисфей, чтобы выполнить дочки желанье,
Геракла в страну амазонок безжалостно шлёт.
Геракл созывает друзей и с собою берёт.
И даже великий Тесей с ним плывёт на заданье.
Далёкое плаванье их кораблю предстоит.
Страна амазонок вдали, на востоке лежит.

У самых далёких окраин Эвксинского Понта
Страна амазонок с её Фемискирой живёт
И там лишь, за самым последним морским горизонтом,
Геракл Ипполиту и пояс заветный найдёт.
И плыл их корабль по спокойному, тёплому морю.
И к острову Паросу вечером поздним пристал.
Постигло Геракла на Паросе тяжкое горе –
Двух спутников здесь он в атаке ночной потерял.
Миноса сыны этим островом правили властно
И ночью напали на мирно дремавший отряд.
Хотели рубить всех сошедших на остров подряд,
Но бойню, проснувшись, увидел Тесей в свете ясном
Взошедшей на небе огромной луны. Он вскочил
И трёх нападавших в коротком бою зарубил.

Другие бежали. Но, только лишь утро настало,
Войну с сыновьями Миноса Геракл развязал.
Он жителей Пароса сам уничтожил немало,
Других же в единственный город за стены загнал.
Держал их в осаде, покуда послов не прислали
И стали просить, чтобы взял он кого-то из них
Взамен тех двоих, что убитыми были в начале
И снял бы осаду разменом двоих за двоих.
Геракл согласился и с города снял он осаду.
А вместо убитых двух внуков Миноса он взял.
Сфенела с Алкеем увёл к кораблю на причал.
И, бросив на остров враждебный последние взгляды,
Отчалили в море Геракл и друзья, все, кто с ним
Чтоб выручить друга, поплыли к причалам чужим.

Но плыли недолго, и в Мизию вскоре приплыли.
Геракла с друзьями радушно царь Лик повстречал.
За праздничный стол всех друзей во дворце усадили.
Но вскоре на Лика царь бебриков подло напал.
Геракл со своими немедленно стал на защиту.
Врагов разметал по горам его славный отряд.
Столицу врага разнесли, отомстив за обиду.
Сожгли все дома, все чертоги громили подряд.
А бебриков землю Геракл передал, не жалея,
Царю, что радушно его и друзей повстречал,
И пир им устроил, и кров им для отдыха дал.
Царь Лик эту область назвать приказал Гераклеей…
А вскоре Геракл и друзья после доброго пира
Отправились к цели конечной своей – Фемискире.
По бурному морю, измучась, приплыли туда.
Страна амазонок. Их город, сады и вода.

О подвигах славных Геракла давно уж известно
В стране амазонок. И вышли на берег они,
Чтоб встретить героя, сказать ему прямо и честно,
Что рады ему и желают в грядущие дни
ему и друзьям его отдых устроить и пиром
украсить часы в Фемискире – столице страны.
«Надеюсь, к нам в гост вы прибыли по морю с миром
Сражаться мы можем, но против напрасной войны,–
Сказала Гераклу, к нему подойдя, Ипполита.
На белой тунике сверкал её пояс звездой.
Царица прекрасной была и ещё молодой.
Геракл ей ответил: «Скажу, не скрывая, открыто:
Сюда я по морю приплыл не по воле своей
Прислал меня с войском властитель Микен Эврисфей.

Его дочь Адмета, она жрица Геры, мечтает
Твой пояс, подарок Ареса, иметь для себя.
И вот, Эврисфей, как заведено, мне поручает
Твой пояс добыть, и приказ мне нарушить нельзя».
Глядят на Геракла, ему амазонки дивятся
Великий сын Зевса, как бог олимпийский средь всех.
Царица готова была добровольно расстаться
С подарком Ареса. Царица была не из тех,
Кто золото ставит превыше войны и страданий,
Которые людям извечно приносит война.
«О, славный герой! Мне с тобою война не нужна,–
Молчит Ипполита, во власти неясных желаний.
Но Гера, великая Гера всё видит. Она
Геракла не терпит. Его уничтожить должна.

И вот, амазонкой прикинувшись, вторглась негласно
В толпу амазонок, и стала их там убеждать
Напасть на Геракла и спутников. «Это же ясно,–
Твердила она,– Он ведь прибыл сюда похищать
Подруг наших, прежде всего, увезти Ипполиту,
В свой дом, чтобы сделать бесправной рабыней её.
Врасплох нас застанут, и многие будут убиты»!
Поверили ей амазонки. У каждой копьё.
Все в кожаных шлемах. Коней боевых оседлали
И мчатся в атаку. Аэлла летит впереди.
Она на Геракла напала. «Прощай и прости!–
Промолвил с печальной усмешкой сын Зевса,– едва-ли
Красавице юной возможно меня одолеть.
Но в битве смертельной тебя мне нельзя пожалеть».

Великий герой отразил её натиск. Аэлла
От гибели бегством, что силы, пыталась спастись.
Вдоль моря по пляжам она словно ветер летела.
Напрасно пыталась, ведь ей от него не уйти.
Настиг её быстрый Геракл на прибрежной равнине
Сверкающий меч над её головой просвистел.
Удар. Плеск волны на камнях в море синем.
Он сделал опять то, чего совершать не хотел.
У города в битве погибла ей вслед и Протоя.
Своею рукой поразила она четверых!
Одной лишь стрелою из лука ответил за них.
Геракл, отплатив ей за гибель отважных героев.
Но тут из-за скал семь наездниц влетели лихих.
Доспехи сверкают и острые копья у них.

Прикрывшись щитами, красавицы копья пустили,
Пытаясь Геракла прикончить – сквозь панцирь пронзить.
Но, видимо боги Зевесова сына хранили,
И мимо все копья ушли – ни понять, ни простить!.
Ведь семь амазонок – подруги самой Артемиды,
Прекрасно владеют копьём. И равны меж собой!
И копья бросают они во врагов не для вида.
Копьём амазонки сражён не один был герой!
Но палицу поднял Геракл, завертел ей, и ветер
Поднялся, сметая сухую листву и песок.
И близко к герою никто подойти бы не смог.
А он был готов сокрушить всё живое на свете!
И всех нападавших разил он одну за другой,
Сбивая на землю из сёдел, страдая душой.

И грянули наземь, сверкая оружием, девы.
Не видеть им солнца. Их ждёт только мрачный Аид.
Но снова атака. Исполнена ярого гнева,
Сестра Ипполиты на них Меланиппа летит.
За нею отряд амазонок, мечами сверкая,
Готовы Геракла с друзьями в крови утопить.
Печально и грустно: не знали они, налетая,
Что сил им не хватит, чтоб Зевсова сына убить.
Он поднял заветный свой лук. Тетива зазвенела.
И стали наездницы падать – налёт не помог.
Коня с Меланиппой Геракл завалил на песок.
Связал её крепко. И слова сказать не успела.
Тесей же поймал Антиопу. Прекрасной была.
Среди амазонок одной из мудрейших слыла.

Закончена битва. Спасаясь, бегут амазонки.
Геракл со своими неспешно преследуют их.
И вот со стены городской, голос чистый и звонкий,
Кричит Ипполита: «Оставь амазонок моих!
Геракл, ведь тебе нужен пояс! Его ты получишь.
Но только сестру Меланиппу домой отпусти!
Ты выиграл битву, и нам будет проще и лучше
Без крови напрасной навеки сейчас разойтись»!
Геракл согласился. Отправил к стене Меланиппу.
Она у царицы сверкающий пояс взяла
И тут же Гераклу в расшитом мешке принесла.
«Царица просила, чтоб ты отпустил и Антипу,–
Сказала она. Но в ответ рассмеялся Тесей:
«Антипа со мною. Любовь наша дружбы сильней»!

И вскоре под западным ветром весёлым, могучим
Корабль, как стрела, полетел по зелёным волнам.
Так пояс заветный в бою был Гераклом получен.
Но, что же герой? Отчего так печален он сам?..

Геракл спасает Гесиону, дочь Лаомедонта

Геракл на Тиринф держит курс, с ним плывут и герои –
Попутчики славные, все, кто помог победить.
По тихому морю дошли без задержки до Трои.
И только лишь к берегу Трои успели доплыть,
Как слышат, со скал у воды, женский крик раздаётся.
И тяжкое зрелище вскоре открылось глазам:
Прикована цепью к скале, в страхе девушка бьётся.
Но, кто же она? Кто, за что приковал её там?
Та девушка – царская дочь. Звать её Гесиона.
Царь Трои сам Лаомедонт дочь на гибель обрёк –
К скале приковал против воли своей, не сберёг.
И, как Андромеду, чудовищу выдал морскому.
Чудовище это из моря послал Посейдон.
Так Лаомедонта за жадность наказывал он.

А было всё так. Посейдон с Апполоном – два бога
Служили царю. Их решил наказать Зевсов суд
Воздвигли Троянские стены, мостили дорогу.
Закончив работы, они за оплатой идут.
Но Лаомедонт за работу платить отказался.
А если вернутся, им уши обрезать грозил.
Разгневались боги. Несчастьем отказ отозвался.
Губительным мором весь край Апполон заразил.
Морское чудовище, страшного лютого зверя
На Трою, в отместку царю, натравил Посейдон..
Не счесть от его нападений смертей, не измерить
Несчастье и горе. Под Троей стенанья и стон.
И только, пожертвовав дочерью, мог откупиться
От кары богов незадачливый Лаомедонт,
Спасти и страну, и страдающий местный народ.
И смог он, рыдая, на страшную жертву решиться.
Принцессу у моря к скале приказал приковать
И замерла Троя. Свершения стали в ней ждать.

И к Лаомедонту Геракл подошёл с предложеньем.
Несчастную девушку он непременно спасёт.
Но царь и в награду ему, и, как знак уваженья,
Чудесный подарок за подвиг и труд поднесёт:
Отдаст тех коней, что, как выкуп за милого сына
Дал Зевс громовержец, забрав Ганимеда себе.
И царь согласился. «Как можно скорее,– просил он,
Спаси Гесиону! «Коней отдаю я тебе»!
Геракл приказал поработать печальным троянцам –
Насыпать у самого берега вал из земли.
Он скрылся за валом. Но вот зашумело вдали.
И в пенной струе, прорезая морское пространство,
Кошмарная, чёрная глыба на берег летит.
Под воду уходит и снова выходит на вид.

Из моря вылазит, к скале направляется влажной,
Где девушка, вжавшись в песчаник, дрожит, онемев.
С разинутой пастью клыкастой и воем протяжным
К скале он идёт, хвост змеиный, как знамя, воздев.
Но тотчас, как буря, Геракл на него налетает,
Оставив засаду, сверкая заветным мечом.
Чудовищу в грудь он свой меч до упора вонзает.
Клешни его жуткие он отрубает потом.
И, сняв со скалы, он в свой плащ завернул Гесиону.
Отнёс во дворец и передал живую отцу.
И тут же, при людях, лицом, как бывает, к лицу,
Награду спросил он у Лаомедонта законно.
Но жалко лишиться коней. Царь коней не отдал.
Геракла из Трои с угрозой для жизни прогнал.

И Трою покинул Геракл, затаив в сердце горечь.
Он Лаомедонту сейчас бы не смог отомстить.
Но время придёт, и с усиленным войском по морю
Вернётся сюда, чтобы город лгуна осадить.
И вновь на корабль, и морскою дорогой открытой
В Тиринф и Микены – скорее на отдых домой.
И пояс царицы, кровавой ценою добытый,
Доставил царю Эврисфею великий герой.

Коровы Гериона (десятый подвиг)

Но после похода в страну амазонок недолго
Гераклу в Тиринфе спокойно дано отдыхать.
О, нет! Эврисфей по внушению Геры, лишь только
Геракл возвратился, его отправляет опять.
Он дал порученье доставить коров Гериона
Из очень далёкой, неясной, заморской страны.
За западным краем земли, где снимая корону,
Сам Гелиос сходит с небес, видеть вещие сны.
Геракл отправляется в путь. Он идёт одинокий
Проходит он Африку, Ливию, варваров стан,
Идёт по пустыне, по землям рождавшихся стран.
Выходит к пределам земли и находит глубокий
Пролив, разделяющий землю рукою судьбы
И там воздвигает известные миру столпы.

Ходил по горам и до вод Океана добрался.
В раздумье он сел у шумящих, играющих волн.
Пути к Эрифейе, как мог, он продумать старался,
На остров, где стадо пасёт великан Герион.
Меж тем вечерело, и Гелиос бог солнцеликий
Съезжал в океан в колеснице своей золотой.
Слепили глаза от воды отражённые блики
А тело Геракла объял иссушающий зной.
Разгневался он и за лук свой схватился могучий,
Но Гелиос светлый сердиться не стал на него.
Понравилась богу безмерная храбрость его.
И сам предложил он герою, укрывшись за тучу,
Свой чёлн золотой, чтоб до острова быстро доплыл
И всё, что задумал на нём совершить, совершил.

Сам Гелиос в этом челне каждый вечер обычно
с конями любимыми и с колесницей своей
к восточному краю землю уплывает привычно
К дворцу своему золотому подходит он в ней.
Обрадован храбрый Геракл предложением бога.
Он в чёлн золотой без особых раздумий вскочил.
И до Эрифейи морской белопенной дорогой
В короткое время без всяких препонов доплыл.
На острове этом чудовища страшные жили.
Три тела хозяин имел – великан Герион.
Шесть рук и шесть ног. А пастух его Эвритион,
Тот был великаном кошмарного роста и силы.
И пёс был Орфо двухголовый на службе у них.
Надёжный был страж. Загрызал он до смерти чужих.

Почуял тотчас же Геракла, когда тот причалил.
И с рыком ужасным набросился, чтобы загрызть.
Геракл отступил, и удар страшной силы направил
На голову пса, а затем на другую. И вдрызг
Разбил черепа нападавшего страшного монстра.
И палицу вытереть только успел о траву,
Как Эвритион навалился всей мощью и ростом,
Надсадно и злобно хрипя: «На куски разорву»!
Напрягся Геракл, пастуха на лужайку отбросил
И, выхватив меч, поразил того в грудь и живот.
Упал бездыханным в зелёные травы урод.
Не смог он убить, как обычно, незваного гостя.
Геракл же коров Гериона на берег погнал,
Где чёлн Гелиоса на взморье его ожидал.

Мычанье коров Герион услыхал в отдаленье
И к берегу моря за стадом своим поспешил.
Увидев убитого пса с пастухом, без сомненья,
Готов уничтожить любого, кто их поразил.
Тела его мощно укрыты большими щитами,
А руки сжимают и мечут за раз три копья.
Геракл не сражался доселе с такими врагами.
Но взялся за лук и подумал: «Достану тебя»!
И в глаз головы великана от среднего тела
Всадил, для начала, стрелу с ядом гидры свою.
«Ну, что ж,– думал он,– если ты недоступен в бою,
Смертельные стрелы без промаха сделают дело»!
Вторая и третья со свистом вонзились в глаза.
Упал Герион, зарычав, словно гром и гроза.

Тут грозная палица молнией в небе сверкнула.
Трёхтелый гигант бездыханный в крови на траве.
И ветром солёным от берега моря пахнуло.
И с островом этим Геракл распростился навек.
Геракл на челне бога солнца коров Гериона
Седой переплыв океан, с Эрифейи увёз.
И вымывши чёлн, с благодарностью отдал законно
Великому богу, что ждал его там, в мире грёз.
Погнал он коров через горы и чуждые страны.
В Элладу, в Микены лежал перед ним тяжкий путь.
Гераклу, чтоб стадо сберечь, по ночам не уснуть.
И днём на пути глаз да глаз и присмотр непрестанный.
Однако, спасаясь от облака злых комаров,
В Италии в море упала одна из коров.

Она через бурные воды пролив переплыла.
На берег Сицилии вылезла еле живой.
И там, отдышавшись, царю на глаза угодила.
Царь Эрикс был сын Посейдона родной.
Он лучшей коровы не видел, и взял её в стадо.
Геракл же скотину пропавшую долго искал.
На помощь ему поспешила Афина Паллада
Гефеста прислала на помощь, чтоб стадо держал.
Геракл переплыл на Сицилию в лодке рыбацкой
И в Эрикса стаде увидел корову свою.
Но тот заявил: «Не отдам! За неё постою!
А хочешь, давай поединок устроим по-царски!
И, кто победит, тот корову без споров берёт.
А, кто проиграет, тому в этот раз не везёт»!

Надеялся Эрикс на страшную силу, которой
Его наградил Посейдон – покровитель, отец.
Но знать он не мог, что с Гераклом в борьбе очень скоро
И силам его, и желаньям, и жизни конец.
Сошлись у дворца на лужайке. Народу – несметно!
В могучих объятьях сын Зевса противника сжал.
Сильней и сильней, и сильней и, всхрапнув незаметно,
Надменный царь Эрикс дышать навсегда перестал.
Вернулся с коровой Геракл и погнал стадо дальше.
И вот Ионийское море – родные края.
Но властная Гера от злости сама не своя!

И жгучего слепня на стадо она насылает,
До бешенства слепень тот стадо коровье довёл.
Они разбежались. Геракл их с трудом собирает.
Во Фракии дальней последних беглянок нашёл
Всё стадо в Микены, к царю Эврисфею доставил,
Но тот со стены на коров и Геракла взглянул
И Гере великой богине их в жертву отправил.
Геракл же в Тиринф. И на ложе домашнем уснул.
Он знал, что не долго в уюте ему отдыхать,
Что царь Эврисфей призовёт его вскоре опять…

Цербер (одиннадцатый подвиг)

Сейчас на земле не осталось чудовищных тварей.
Геракл истребил их в десятке походов своих.
Но только в подземном Аиде, могуч и кошмарен,
Страшилище Цербер у врат царства мёртвых стоит.
О трёх головах, и змея на хвосте с жуткой пастью –
Чудовищный пёс – воплощение мрачного зла.
Проникнуть в Аид, не страшась невозможных препятствий –
Такая задача теперь у Геракла была.
Там пса укротить и живого в Микены доставить,
На гибельный подвиг Геракла послал Эврисфей.
Герой подневолен царю. Он на службе своей.
Нельзя ничего изменить, отменить и исправить…
В Лаконию он отправляется, к мысу Тэнар.
Там пропасть зияет в пространстве таинственных чар.

И дна этой пропасти смело Геракл достигает.
Рассеялся мрак, слабый свет, вход в Аид.
В скале, что у врат, две фигуры Геракл замечает.
К скале приросли два героя, знакомых на вид.
То были Тесей с Перифоем, царём фессалийским.
Геракл их во тьме, подойдя лишь вплотную, узнал.
Наказаны оба богами за подвиг их низкий,
О чём на Олимпе Аид всем богам рассказал.:
Аида жену Персефону похитить хотели.
Но эту попытку бог смерти в начале пресёк.
И больше не вышли герои за мрачный порог.
А боги к скале прирастить их навеки велели.
Увидев Геракла, взмолился несчастный Тесей:
«Великий сын Зевса, спаси, дай мне руку скорей!

Мученья мои нестерпимы, лишь ты только можешь
Избавить меня от несчастья, что я заслужил»!
И царь Перифой ему вторил: «Ведь ты нам поможешь?
Ужасные муки – предел человеческих сил»!
Не думая долго, Геракл взял за руку Тесея,
Сперва потянул, а потом отделил от скалы.
Затем Перифоя хотел отделить, но, немея
От ужаса, голос он слышит из дрогнувшей мглы:
«Оставь и иди»! И незримым Гермесом ведомый,
Во мрак вечной ночи спустился Геракл. С ним была
Афина Паллада, ему помогая в делах.
Гермес – проводник душ умерших, в Аиде, как дома.
Лишь только могучий Геракл в царство мёртвых вступил,
Все тени умерших вокруг, словно вихрь подхватил.

Они разлетелись и скрылись во мраке, стеная.
Одна только тень не бежала. К Гераклу она
С мольбой обратилась. «О, я тебя, кажется, знаю!–
Воскликнул Геракл,– Аргонавты, охота, война»…
«Да, я Мелеагр, и к тебе обращаюсь с мольбою,
чтоб в память о дружбе исполнил ты просьбу мою.
Сестра Деянира умна и прекрасна собою
Теперь беззащитна. Погиб я в смертельном бою.
Возьми её в жёны, великий герой, будь защитой
Она тебе станет чудесной и верной женой»!
«Твоя Деянира отныне жить будет со мной. –
Геракл отвечал,– Эта просьба не будет забытой».
И, вслед за Гермесом отправился глубже в Аид.
Но, что там за ужас в пространстве над ними висит?

Навстречу ему поднялась тень Медузы горгоны.
Отродья страшнее в Аиде никто не встречал.
Гадюки сплелись у неё в волосах, как корона,
И весь её облик холодною злобой дышал.
И медные руки к Гераклу она протянула
И золотом крылья сверкнули, готова напасть!
Геракла рука в тот же миг меч из ножен рванула.
Имеет она в смертный час над сознанием власть!
«За меч не хватайся, Геракл!– Так Гермес успокоил,–
Ведь здесь, в царстве мёртвых, она лишь бесплотная тень!
Она безопасна, как старый, источенный пень.
Аид не для драк и боёв это царство устроил».
Немало кошмаров Геракл повстречал на пути.
Но время настало до зала Аида дойти.

С высокого трона глядят на него с удивленьем
Аид с Персефоной в роскошных одеждах своих.
Черны у Аида глаза, как угли от сожженья
Останков умерших под стон и рыданья родных.
Глаза Персефоны светлы. Васильками на поле,
Их цветом лазурным они в полумраке горят.
А сын громовержца стоит перед ними спокойный
И взглядом достойно встречает их царственный взгляд.
Опёрся о палицу, львиную шкуру на плечи
Накинул свободно, и лук за плечом поместил.
Аид сына брата – великого Зевса спросил:
«Скажи, чем обязан такой неожиданной встрече?
Зачем ты покинул мир солнца, спустившись во мрак?
И, что побудило тебя на рискованный шаг»?

Склонясь пред братом великого Зевса Аидом,
Ответил Геракл: «Душ умерших властитель, Аид!
По воле своей никогда, признаюсь в том открыто,
сюда б не спустился, войдя во владенья твои.
Но волей богов Эврисфею сегодня сегодня служу я,
И здесь я, что выполнить волю и прихоть его.
А жизнью своей не впервой я на службе рискую.
Позволь мне, владыка, трёхглавого пса твоего
В Микены забрать и представить царю Эврисфею.
Ведь служба есть служба, и выхода нет у меня.
Я Цербера должен в Микены доставить на днях.
Я вас потревожил. Простите. О том сожалею».
Аид возмущён: «В царство мёртвых явившись живым,
Того ты желаешь под солнцем представить другим,

Кого только мёртвым дозволено видеть в Аиде»!.
Но тут Персефона вмешалась: «Ты нас посвяти.
Как мыслишь свой подвиг? Всё честно скажи без обиды.
Никто ещё к Церберу близко не смог подойти.
Ещё никому никогда в руки он не давался»!
«Не знаю,– признался Геракл,– разгляжу по пути.
Позволь с ним сойтись. Я с такими ещё не сражался».
Аид разразился тут хохотом, громким настолько,
Что своды подземного мира в тот миг затрясло.
«Ну, ладно,– сказал, отдышавшись,– тебе повезло.
Сражайся с одним непременным условием только:
Сраженье на равных. Оружие пусть отдохнёт.
Меч, палицу, лук и колчан отложи и – вперёд»!

А Цербер сидел, как всегда, у ворот царства мёртвых.
Облаивал души, что к Стиксу пытались пройти,
Чтоб выбраться снова под солнце в мечтах полустёртых.
Но нет для умерших обратного к солнцу пути.
Увидев Геракла, страшилище с грозным рычаньем
Рвануло к нему, чтобы горло ему разорвать.
Геракл устоял и ужасное злое созданье
За крайние глотки схватив, стал их мощно сжимать.
По той голове, что рвалась к его горлу, оскалясь,
Слегка отклонившись, с размаха ударил он лбом.
Пёс замер, как будто в тот миг поразил его гром,
Но тут же взревел и, Геракла хвостом обвивая,
Стал рвать его тело клыками дракона-хвоста,
Но пальцы Геракла вцепились в него неспроста.

Они продолжали на Цербера глотках сжиматься.
И полузадушенный пёс весь обмяк, захрипел
И вскоре не мог вообще нападать и сражаться.
Геракл подтащить его к выходу, к свету, сумел.
На солнце пёс ожил и жутко завыл с перепуга.
Прижался к земле и с мольбой на Геракла смотрел.
Герой взял зверюгу могучей рукою за ухо
И тот укрощённый отправился с ним, как хотел.
Вот стены Микен. Город мёртвым, пустынным казался.
В Микенах узнал о победе Геракла народ,
Что Цербера он Аида в Микены ведёт.
И в страхе пред монстром весь люд по домам разбежался.
На Цербера в щёлку ворот поглядел Эврисфей.
От страха присел, заорал: «Убирайтесь скорей!

Геракл не помедлил. Послушный царёву приказу,
Лохматое Цербера ухо тотчас отпустил.

Тот волю почуял, на месте крутнулся и сразу
Большими скачками на место, в Аид, припустил…

Яблоки Гесперид (двенадцатый подвиг)

И вновь Эврисфей посылает Геракла на подвиг,
Двенадцатый подвиг – труднее придумать не смог.
К титану великому Атласу, что словно зонтик,
Несёт над землёй на плечах голубой небосвод,
Геракл в этот раз должен как-то, куда-то добраться.
У Атласа сад под присмотром его дочерей.
Они Гесперидами стали по матери зваться
И нимфами были по сути глубинной своей.
В саду этом яблоню Гея богиня взрастила
И Гере великой в день свадьбы её поднесла.
Та яблоня чудом единственным в мире была.
Плоды золотые она, не скупясь, приносила.
Три яблока должен Геракл в том саду обрести
К царю Эврисфею в Микены потом отнести.

Но путь к Гесперидам и Атласу был неизвестен..
Известно лишь только одно, что бессонный дракон
Сады охраняет. Он Атласу верен и честен.
Ворам и пришельцам корыстным надёжный заслон..
Блуждает Геракл по Европе, по Азии долго.
Прошёл и все страны, в которых он раньше бывал,
Когда гнал коров Гериона в Микены, но только
Дорогу к садам Гесперид он нигде не узнал.
Забрался на Север, к бескрайней реке Эридану.
Прекрасные нимфы с почётом встречали его.
И дали совет, как он сможет добиться всего:
«Есть старец морской, что зовётся Нереем. Он странный.
Ты должен на старца внезапно напасть и прижать.
Тогда, что желаешь, на месте ты сможет узнать».

Вдоль берега моря Геракл ищет старца Нерея.
Он в поиске этом проводит и ночи и дни.
И вот, поутру, там, где скалы в прибое белеют,
Он старца седого внезапно заметил на них.
Он ждал за скалой. Когда старец на берег поднялся,
Внезапным налётом, как буря напал на него.
Но старец Нерей устоял и ему не поддался.
И стал превращаться в различные виды всего:
То рыба, то чайка, то краб великаньих размеров,
То скользкий дельфин, то тюлень. Но Геракл не зевал
Что было держал. Вскоре старец изрядно устал.
Прилёг на песок, отдохнуть от трудов непомерных.
Был связан Гераклом и к мирной беседе открыт.
И выдал он тайну дороги к садам Гесперид.

Сын Зевса, узнав эту тайну, его отпускает
И в путь отправляется дальний, в неведомый край.
Но в Ливии он великана Антея встречает
А тот, преградив ему путь, говорит: «Выбирай!
Сначала со мной поборись. Ты же воин великий.
Не станешь бороться, тебя поглотит мать – Земля»!
«Что делать? Ведь он не отстанет, гигант этот дикий,–
Подумал Геракл,– уклониться от битвы нельзя»!
Антей – великан, сыном был Посейдона и Геи –
Богини земли, что вскормила, взрастила его.
Бороться готов он с любым, не боясь никого.
Ведь в силе земли и поддержке её он уверен.
Но стоило только его от земли оторвать,
Во время борьбы это тело на воздух поднять,

Как силы его, словно дым от костра улетали.
Но, нужно сказать, что Антей всех всегда побеждал.
Все, кто с ним боролся, во время борьбы погибали,
А выживших он, не жалея, потом убивал.

С ним долго боролся Геракл и валил раз за разом
На землю его, но Антей лишь коснувшись земли,
Вставал с новой силой, вполне обновлённый, и сразу
Бросался в атаку – от матери силы пришли.
Но резко во время борьбы, оценив все уловки,
На воздух Антея Геракл над собою поднял.
И мощной рукой стиснув горло, держал его ловко,
Пока сын земли, словно осенью лист, не увял.
Отправился дальше Геракл. По горам и пустыням
В Египет пришёл и усталый у Нила уснул.
Египетский царь Бусирис в те места заглянул
Во время прогулки у Нила с друзьями своими.
Увидев Геракла, связать повелел, увести
Чтоб в жертву отцу его Зевсу тотчас принести.

В Египте в те годы пшеница расти перестала.
И тут прорицатель по имени Фрасий пришёл.
И он предсказал, чтоб земля урожаи давала,
Должны девять лет чужеземцев на жертвенный стол
Валить, посвящая их жизни великому Зевсу.
Был Фрасий из Кипра и первой он жертвою стал.
Теперь же Геракл должен стать новой жертвой злодейства.
Но путы Геракл у стола на себе разорвал
Как пыль разметал и жрецов величавых, и стражу.
Убил Бусириса. Тому не помог Посейдон,
Чьим сыном и Лисианассы, известно, был он.
И царского сына в живых не оставил он даже.
Египеткий царь был жестоко наказан за зло.
При встрече с Гераклом властителю не повезло.

И много опасностей разных Гераклу встречалось,
Пока не дошёл он до цели – до края земли.
И Атласа видит, глядит на него, восхищаясь.
Ведь люди, такое представить себе не могли:
Весь свод он небесный несёт на плечах, не сгибаясь.
Под тяжестью страшной стоит и стоял сотни лет.
И с просьбою странной к титану Геракл обращаясь,
Припомнил всю тяжесть Атлантом пережитых бед.
«Великий Атлант! Я сын Зевса Геракл. Подневолен
Царю Эврисфею – владетелю славных Микен.
Я должен добыть у тебя для него на совсем
Три яблока чудных от Геи. В твоей это воле.
В саду Гесперид, на лужайке в листве золотой
Позволь мне три яблока срезать от яблони той».

«Туда не попасть. Ведь придётся сразиться с драконом,–
Ответил Атлант.– Но тебе, Зевса сын, так и быть,
Три яблока я подарю, в нарушенье закона.
Ты свод подержи, чтобы мог я за ними сходить»!
Геракл согласился держать на плечах свод небесный,
Покуда титан чудный сад Гесперид посетит.
«Держать свод небес на плечах,– думал он,– если честно,
Почётное дело, которое мне предстоит»!
Огромная тяжесть ему навалилась на плечи,
Когда за Атланта на них свод небес он взвалил.
Напрягся Геракл. Устоял. Изо всех своих сил
Крепился, держал, ожидал с нетерпением встречи.
Все мускулы вздулись, как горы, на теле его.
Весь потом покрылся и кровь на груди у него.

Лишь только великая сила и помощь Афины
Герою позволили свод удержать до поры,
Когда возвратился Атлант. С ясным взором невинным
Гераклу титан показал золотые дары –
Три яблока редкой красы, что под солнцем сверкали.
Затем их в Микены к царю предложил отнести:
«Я быстро управлюсь. За день пробегу эти дали
Пока же, ты свод за меня этот день продержи».
Всё понял Геракл: «Обмануть меня хочет могучий!
Как тяжко ему это бремя веками нести.
Во мне он задумал надолго замену найти.
Но с Атласом я не согласен. Не тот это случай»!
«Согласен!– с улыбкой титану Геракл отвечал.–
Любезности этой, скажу откровенно, не ждал!

Прошу лишь, позволь мне подушку на плечи приладить,
Чтоб свод так ужасно на них целый день не давил».
«Давай, поскорее, чтоб время напрасно не тратить,–
Атлант согласился, и свод на себя водрузил.
Геракл потянулся, расправил затекшие плечи.
Потом золотые три яблока взял на траве,
Взял палицу, лук свой и стрелы. И с краткою речью
Затем обратился к Атланту: «Спасибо тебе!
Но вечно держать на плечах свод небес не намерен.
А ты ведь мечтал эту ношу взвалить на меня.
Прости и прощай! Ухожу, никого не виня.
И я в справедливости действий последних уверен».
И с этим отправился в путь он далёкий назад.
Сверлил его спину Атланта тоскующий взгляд

Вернулся Геракл к Эврисфею и яблоки отдал.
Но тот подарил их Гераклу, в знак службы конца.
И счастлив Геракл, как награду он принял свободу.
Афине Палладе – созданию Зевса отца,
Он яблоки эти принёс, подарил их богине
За вечную помощь её в безнадёжных делах.
Но та отдала их Атланту. И яблоки ныне
Хранятся в саду Гесперид в золотых сундуках.
Свободен Геракл, и теперь в семивратные Фиваы
Вернулся к друзьям и жене. Только холоден дом.
Себя потерял он, без дела грустит в доме том.
И в солнечных Фивах не будет он больше счастливым.
Тогда он Мегару, жену, в жёны другу отдал.
«Прощай, Иолай, лишь тебе доверяю,– сказал.

И снова в Тиринф, к новым подвигам славным умчался.
Но, нет, не одни лишь победы там ждали его.
И беды, несчастья – в грядущем хватало всего…
Для Геры, великой богини, Геракл оставался
Плодом униженья – измены великого мужа.
Тем радостней ей, чем Гераклу больнее и хуже..

Геракл и Эврит

Ойхалия, город, который стоит на Эвбее,
На острове длинном, что в море Эгейском лежит.
О власти над островом многие в мире лелеют
Мечты, но в Ойхалии царствовал гордый Эврит.
Был славен Эврит тем, что стрелы из мощного лука,
Который ему стреловержец отдал Аполлон,
Бьют точно по цели, подчас, догоняя друг друга.
И в Греции лучшим стрелком почитается он.
Геракла - юнца посылали к нему обучаться
Из лука стрельбе. И теперь этот царь объявил
По Греции всей, что стрелковый турнир учредил.
В нём лучники станут в стрельбе меж собой состязаться.
Счастливый участник, который его победит
Получит награду, и слава его прогремит

По всей ойкумене. А дочь, красоты несравненной
Иолу он в жёны герою в тот день же отдаст.
Геракл там со всеми решил пострелять непременно.
Своё мастерство он покажет друзьям в этот раз.
И вот на зелёном лугу началось состязанье.
Стрельба по щитам и мишеням с утра до зари.
Геракл лучше всех выполняет любое заданье.
Эврит побеждён. Победитель царю говорит:
«Настала пора получить мне большую награду.
Красавицу дочь победителю в жёны веди»!
Эврит отвечал: «На пиру объявлю. Подожди»!
Потом на пиру он при всех заявил: «Мне не надо
Раба Эврисфея в зятья»! И, нарушив закон,
Геракла велел из Ойхалии вытолкать вон.

Эврита сыны оттащили его, не жалея.
Изрядно Геракл на пиру от вина захмелел.
Наутро, проспавшись, он грустно покинул Эвбею.
Уж очень Иолу с собой увезти захотел.
И злобу он в сердце своём затаил на Эврита,
Который его оскорбил. С тем вернулся в Тиринф.
Шло время, а дома Геракл вспоминал лишь сердито,
Как подло Эврит обошёлся в Ойхалии с ним.
Но тут у Эврита украли коров. Это сделал
Хитрейший из греков, мошенник и вор Автолик.
Эврит обвиняет Геракла, совсем не имея улик,
Он твёрдо уверен: «Геракловых рук это дело!
За то, что Иолу ему не отдал, он мне мстит»!
Но только не верит в такое сын царский Ифит.

«Не может великий Геракл воровством заниматься!–
Сказал он отцу,– и похитить с Эвбеи стада!
Коров отыщу. Должен сам я во всём разобраться.
Геракл невиновен. Натура Геракла не та»!
И в поисках стада Ифит до Тиринфа добрался.
Радушно Гераклом был встречен и принят, как гость.
А после обеда Геракл с ним на башню забрался
Свой край показать. Но внезапно нахлынула злость.
Неистовый гнев, что великая Гера наслала,
Его охватил. Потемнело в глазах, затрясло.
Он вспомнил Эврита, ему причиненное зло,
И ненависть чёрной волной светлый мир обуяла.
Схватил он Ифита, столкнул его с башенных плит,
И насмерть разбился о скалы несчастный Ифит

И этим убийством, что он совершил против воли,
Ужасно разгневал Геракл громовержца отца,
Поскольку нарушил священный обычай невольно
И гостеприимства и дружбы. И, как подлеца,
Отец наказал его долгой и тяжкой болезнью.
Страдая, Геракл отправляется в Дельфы просить
Совета у брата его Аполлона с надеждой
Узнать у него, как тяжёлый недуг излечить.
Но пифия, там прорицавшая в храме великом,
Ответа ему на вопросы его не дала.
«Себя осквернил ты убийством, исчадие зла!–
Изгнала Геракла из храма с пронзительным криком.
Рассержен Геракл. Уходя, никому не грубил,
Но пифии этой треножник с собой прихватил.

И этим прогневан был сам Аполлон златокудрый.
С Олимпа сойдя, он у храма к Гераклу шагнул:
«Треножник верни и веди себя тихо и мудро».
Но только треножник упрямый Геракл не вернул.
И слово за слово – меж ними борьба завязалась
Два Зевсовых сына сцепились в жестоком бою.
Бессмертный со смертным с неистовой злостью сражались.
Но бог Аполлон ведал дивную силу свою.
Он мог умертвить при желании брата – героя.
И Зевс, опасаясь такого рещения дел,
Борьбу прекратил. Он легко это сделать сумел:
С Олимпа он молнию бросил меж ними средь боя,
Борьбу прекратил, и опять помирились они.
А в храме вечернем уже возжигали огни.

И пифия мрачно о жизни Гераклу сказала:
«Твоё исцеленье получишь ты только тогда,
Когда будешь женщине в рабство отправлен сначала,
Три года отслужишь – твоя завершится беда.
Но деньги за рабство твоё, ты, как выкуп за сына,
Эвриту отдай. Ведь тобой был коварно убит
Любимый его старший сын, без вины, без причины,
С которым дружил ты открыто, несчастный Ифит.
И снова Геракл на три года лишился свободы.
Он в Лидию сослан, к царице Омфале рабом.
И выкуп Эвриту отнёс, прямо в царственный дом
Сам быстрый Гермес. На себя взял о деньгах заботу:
Не принял их гордый эвбейский правитель Эврит
Врагом он остался Геракла. Ифит не забыт.

Геракл и Деянира

Когда из Ойхали вышел Геракл оскорблённый,
В Этолию прибыл великий герой, в Калидон.
К Ойнею вошёл. Обещаньем своим вдохновлённый,
Что в царстве теней Мелеагру давал в прошлом он,
Руки царской дочери просит Геракл – Деяниры.
Но юная дева на редкость прекрасной была.
Соперников много. Не все молодые задиры.
Средь них Ахелой – бог реки, чья рука тяжела.
Подумал Ойней и решил: пусть в борьбе всё решится.
И кто победит – Деяниру в свой дом уведёт.
Но с богом могучим бороться никто не идёт.
Геракл, если честно, успел в Деяниру влюбиться.
Придётся теперь с Ахелоем бороться ему.
Прекрасную деву герой не отдаст никому!

Увидев решимость Геракла померятся силой,
С насмешкой сказал Ахелой: «Лжёшь, что Зевс твой отец.
Возможно с Алкменой у Зевса давно, что-то было,
Но только не ты мимолётной их встречи венец»!
И стал Ахелой издеваться над сыном великим
Могучего Зевса, порочить Алкмену он стал.
Сверкнули Геракла глаза, и он вымолвил тихо:
«Язык без костей. От твоей болтовни я устал.
Верней языка для меня эти крепкие руки.
Ну, что ж, побеждай на словах, в этом сущность твоя.
Но в деле, в бою и борьбе, побеждать буду я»!
Геракл подошёл к Ахелою, схватил его мощно, упруго.
Но твёрдо стоит Ахелой, недвижим, как скала.
У бога реки колоссальная сила была.

Грудь с грудью Геракл с Ахелоем упорно боролись,
Подобно быкам, что кривыми рогами сцепясь,
Друг друга пытались свалить, напрягаясь до боли,
И силе огромной соперника мрачно дивясь.
Три раза Геракл нападал на него, а в четвёртый
железным обхватом зажал его сзади герой.
К земле, как горой, был придавлен противник упёртый.
Собрав свои силы, пытался воспрять Ахелой.
Но, нет уж! Геракл, как гора на него навалился.
И ноги у бога в песок по колени ушли.
И лбом он с мучительным стоном коснулся земли.
Но, чтобы не быть побежденным, в змею обратился.
Геракл рассмеялся: «Соперник наверно не знал –
Ещё в колыбели, младенцем, я змей убивал.

Хоть ты и крупней, и мощней, но тебе не сравниться
С лернейскою гидрой. Мгновенно растила она
По две головы вместо той, что отсечь постарался.
И, всё же была в том побоище побеждена»!
Не тратя мгновений, за толстую, скользкую шею
Геракл уползавшую в воду змею ухватил.
«О, нет! Ты теперь от борьбы уклоняться не смеешь!–
Воскликнул герой и змеиное горло сдавил.
Рванулась змея. Бить хвостом начала, извиваться.
Но только не вырваться ей из безжалостных рук.
Притихла на миг, зашипела, раздулась и вдруг
В быка на глазах у людей начла превращаться.
Быка Ахелоя Геракл ухватил за рога,
На землю повергнул, и рог оторвал у врага.

Так был побеждён Ахелой. И Ойней Деяниру
Согласно решению, в жёны Гераклу отдал.
Но вот после свадьбы, в разгаре весёлого пира,
В хоромах Ойнея нечаянный грянул скандал.
Эвном – малолетний, но рослый сынок Архитела,
Который был родичем дальним и другом царя,
Гераклу служил на пиру за столом, но несмело.
Стеснялся Геракла, робел, восхищеньем горя.
На руки героя он воду полил из сосуда,
В котором хранилась вода для омытия ног.
Геракл рассердился, стерпеть он такого не мог.
И пальцем мальчишку по лбу постучал безрассудно.
Но палец был твёрд, а удар так смертельно силён,
что мальчик упал, и скончался в конвульсиях он.

Геракл опечален и горем убит до предела,
Хотя Архител гибель сына Гераклу простил.
Ведь знал: не желал тот Эвному такого удела,
Но быть здесь, грустя и страдая, уж не было сил.
Геракл с Деянирой покинули город Ойнея.
Отправились в добрый Тиринф. Позади Калидон.
О всём происшедшем несчастный Геракл сожалеет.
Тот пир вспоминает, как страшный, загадочный сон.
А вот и река. Это Эвен, на запад текущий.
Широкий и бурный. Но есть перевозчик и тут.
За малую плату берёт на себя этот труд
Кентавр, на широкой спине через реку несущий.
Всех путников, кто б переправить его не просил.
Кентавр Несс легко и уверенно переносил.

Геракл усадил Деяниру кентавру на спину,
А лук зашвырнул через реку за палицей вслед,
Эвен переплыл и в приречную вышел долину
Но только кентавра с женою у берега нет.
И слышит, кричит и на помощь зовёт Деянира.
А дело всё в том, что пленённый её красотой,
Похитить решил быстрый Несс своего пассажира,
Умчать Дияниру, увлечь, увести за собой.
«Куда ты спешишь?– грозно крикнул сын Зевса кентавру.–
На быстрые ноги напрасно надеешься ты!
Они не спасут. Я противник пустой суеты.
И, как бы ты быстро не мчался, тебя я достану!
Сын Зевса свой лук натянул, и слетела стрела
С тугой тетивы, просвистев, Нессу в спину вошла

А вышло её острие из груди. На колени
Упал поражённый кентавр. Кровь из раны ручьём.
«О, кровь с ядом гидры лернейской – оружие мщенья!
Что ж, гордый сын Зевса, с тобою мы оба умрём!–
Решил умирающий Несс, безвозвратно слабея.
Он кровь свою с ядом в сосудик из камня собрал.
Затем Деянире его передал. «Дочь Ойнея!–
Последней тебя перенёс через Эвен,– сказал,
Возьми ж мою кровь и храни её долго и тайно.
И, если почувствуешь вдруг, что Геракл разлюбил,
А он для тебя, как и ныне, и дорог и мил,
Он снова к тебе воспылает любовью бескрайней.
И женщин дороже тебя для него не найдёшь,
Как только одежду Геракла ты кровью натрёшь.

Взяла Деянира кровь Несса. Сосуд с ней укрыла
И умер кентавр, улыбнувшись загадочно ей..
Геракл с Деянирой в Тиринф добрались. Всё, что было:
Несчастье и беды забыть им хотелось скорей.
И жилит в Тиринфе они, наслаждаясь покоем,
Покуда Гераклом невольно здесь не был убит
(По замыслу Геры в Тиринфе случилось такое) –
Друг добрый Геракла, сын старший Эврита, Ифит.
Заставило это супругов, настигнутых горем,
Покинуть Тиринф, этот добрый, приветливый город.

Геракл у Омфалы

Геракл за убийство Ифита был продан Омфале –
Царице Лидийской. Рабом стал несчастный Геракл.
Таких унижений, невзгод, оскорблений не знал он.
Какие на службе пришлось претерпеть в этот раз.
Казалось, Омфала бывала довольна особо,
когда сына Зевса унизит при всех, оскорбит.
Способна на подлые выдумки эта особа.
Любила Гераклу она придавать женский вид.
В одежды служанок, бывало, его наряжала,
За прялку сажала, свою демонстрируя власть.
И так заставляла его со служанками прясть.
Геракл, чья рука самых жутких врагов поражала,
Кто гидру лернейскую палицей грозной забил,
руками своими немейского льва задушил,

кто страшного Цербера вывел из царства Аида,
кто крепко держал на могучих плечах небосвод,
Герой, чьей рукою бессмертная слава добыта,
Обязан согнувшись за прялкой сидеть круглый год,
За ткацким станком или прясть шерсть своими руками,
Привыкшими острым мечом безупречно владеть
И палицей грозной, шутя расправляться с врагами,
И луком звенящим врагам сеять быструю смерть.
Сама же Омфала Гераклову львиную шкуру,
Надев на себя, волочила её по земле,
И панцирь его золотой красовался на ней.
Мечом опоясавшись, тяжкую палицу сдуру
Пыталась, кряхтя от усилий, взвалить на плечо,
И чести Геракла зловредным была палачом.

Омфала старалась душевные силы героя,
И гордость, и честь его, так издеваясь, сломить.
И он, кто не дрогнул во время смертельного боя,
Издёвки хозяйки, как раб её, должен сносить.
Лишь в редкие дни из дворца своего отпускала
Геракла на волю она. Раз, покинув дворец,
Под деревом в роще, про рабство забыв и Омфалу,
Прилёг утомлённый Геракл, отдохнуть, наконец.
Прилёг и уснул. И к нему в это время подкрались
малютки-керкопы . Ограбить решили его –
Лук, стрелы и меч потихоньку стащить у него.
Да только напрасно к Гераклу они привязались.
Проснулся Геракл. Очень быстро воришек поймал.
Им руки и ноги плетёной верёвкой связал.

Меж связанных ног шест продел: «Будет вам наказанье»!
На плечи взвалил и к Омфале в Эфес потащил.
Но карлики так рассмешили Геракла кривляньем,
Что он развязал их и тут же домой отпустил.
Однажды Омфалой Геракл был в Авлиду отправлен.
А там царь Силей чужестранцев встречал, как рабов.
Был каждый пришелец под страхом расправы заставлен
Плоды собирать, убирать и работать без слов.
Геракл рассердился и вырвал все лозы Силея –
Священный обычай гостей принимать он не чтил
Царя, что нарушил священный обычай, убил,
Родных из Авлиды изгнал, никого не жалея.
Рабом у Омфалы Геракл целый год не грустил:
В поход с аргонавтами в синее море ходил.

Три года прошли, и закончился срок наказанья.
Отныне великий сын Зевса свободен опять…

Геракл берёт Трою

И здравствуй, свобода! Он больше не раб у Омфалы.
Теперь за обман свой ответит царь Лаомедонт.
И войско Геракл собирает. Героев бывалых
По морю на дерзкую Трою в военный поход он ведёт.
И все восемнадцать судов, прибыв вечером к Трое,
Оиклу с отрядом Геракл поручил охранять.
Теперь за сохранность своих кораблей он спокоен.
Осаду и штурм он с рассветом решил начинать.
Но, к стенам троянским ещё подойти не успели,
Как слышат шум битвы у берега, у кораблей.
Геракл возвращается к бухте троянской скорей
И видит Оикла с отрядом враги одолели.
Убит его верный Оикл, весь отряд перебит.
Сам Лаомедонт со своими расправу вершит.

Тотчас же Геракл на него налетел, словно буря,
Но Лаомедонт от Геракла за стены удрал
«Достану и там. Не уйдёшь!– отчеканил, нахмурясь,

сердитый Геракл и на стены героев послал.
И длились недолго осада и взятие Трои.
Геракл и соратники знали осады закон.
Ворвались, взойдя на высокие стены, герои
в испуганный город, и первым вошёл Телемон.
Геракл, величайший из древних героев Эллады,
Такого, чтоб, кто-то его превзошёл не терпел.
Мечом покарать Телемона за это хотел.
Не стал Телемон дожидаться за дерзость расплаты.
Нагнувшись, он крупные камни на кучу сносил.
Геракл удивился. «Что делаешь? – грозно спросил.

«Великий сын Зевса!– сказал Телемон,– воздвигаю
Здесь жертвенник славный Гераклу – победе его»!
Геракл поостыл и сказал: «Я тебя понимаю.
Хитёр и отважен. Понятливей нет никого»!
Когда брали город, Геракл бил из лука прицельно.
Царя поразил и его семерых сыновей.
И только лишь младший – Подарок, стоявший отдельно,
Остался в живых с Гесионой – сестрою своей.
В прекрасную царскую дочь Гесиону влюбился
В бою преуспевший отважный герой Телемон.
Геракл это видит. И в жёны храбрейшему он
Отдал Гесиону. Так счастья тот в Трое добился.
Ещё Гесионе позволил Геракл отпустить
Кого-то из пленных. Свободу ему подарить.

И брата Подарка, конечно, она выбирает.
Воскликнул Геракл: «Он рабом прежде всех должен стать»!
И только за выкуп его отпустить предлагает.
«Ведь всё здесь твоё! Что могу победителю дать?
И с тем Гесиона сняла с головы покрывало
И выкуп за брата такою ценой отдала.
Подарка Приамом молва с этих пор назвала.
Приам получил от Геракла подарок не малый –
Над городом Троей всю власть получает Приам.
Геракл же в поход отправляется к новым делам.

Когда плыл по морю Геракл, возвращаясь от Трои,
Великая Гера, желая его погубить,
Послала ужасную бурю усилием воли.
А Зевса от помощи сыну смогла устранить.
Гипноса она – бога сна в тот же час упросила
Эгидодержавного Зевса средь белого дня усыпить.
У бога Гипноса над миром великая сила.
Любого своим наваждением может свалить.
Но буря Геракла и войско его не сгубила.
Швыряла всю ночь корабли, но под утро, вразброс,
прибила, утихнув, к зелёному острову Кос .
У бурь ведь когда-то кончается буйная сила.
Но жители Коса Геракла почли за врага:
«Не ступит на остров разбойников наглых нога»!

Кидают каменья, пристать не дают, угрожают.
Геракл и товарищи в море ушли до темна.
А ночью вернулись. На остров бесшумно вступают
И битве кровавой свидетель небесный – луна.
Разгромлены жители Коса. Царя Эврипила
(Он сын Посейдона) из лука Геракл застрелил.
Не справиться косовским жителям с мощною силой,
Которой Геракла высокий отец наградил.
А Зевс был разгневан, когда он услышал проснувшись,
Какую опасность пережил на море Геракл.
Ужасной расплаты для Геры настала пора:
Её заключил в золотые оковы, коснувшись,
Эгидодержавный. Оковы нельзя сокрушить –
Их снять невозможно, нельзя ни открыть, ни разбить.

Затем он подвесил зловредную Геру меж небом
И, где-то внизу развернувшейся, твёрдой землёй.
А сколько висеть ей, никто на Олимпе не ведал.
Чтоб тяжкая казнь не казалась бы Гере простой,
К ногам привязал ей тяжёлые две наковальни.
Помощников Геры он гневно с Олимпа свергал.
И долго искал он Гипноса в таинственных далях.
Нашёл бы, тотчас бы на землю с Олимпа согнал.
Да только красавица Ночь для Гипноса старалась –
Укрыла его. Не оставила друга в беде.
От Зевсова гнева его заслоняла везде.
Такая уж доля богине на свете досталась.
Геракл о делах олимпийцев не ведал, не знал.
На острове Кос после битвы ночной отдыхал.

Геракл сражается с богами против гигантов

Афина-Паллада на острове Кос появилась.
Богиню отец за Гераклом на остров послал.
Чтоб к брату-герою любимая дочь обратилась.
На помощь в сраженье богов и гигантов призвал.
Когда-то из крови сражённого Кроном Урана
Гигантов богиня земли породила на свет.
И буйствовать стали они на земле неустанно.
И большей печали для Геи, чем буйство их нет.
Они великаны чудовищных сил и размеров.
У них вместо ног две огромных блестящих змеи.
На власть над всем миром права заявляют свои
Гордыня, кошмарная наглость гигантов безмерны.
У светлых богов-олимпийцев гиганты хотят
Всю власть над вселенной отнять, перебив, как котят.

И вот на Флегрейских полях, на Халкидской Паллене
Гиганты вступили с богами в решительный бой..
Им боги совсем не страшны. И они непременно
Богов победят по причине на редкость простой:
Ведь Гея – их мать отдала им целебное средство.
Их жизни теперь недоступны оружью богов.
Хоть против оружья людей вещество бесполезно.
Но кто из людей за богов заступиться готов?
А Гея жалеет детей заигравшихся очень.
И ищет по свету заветную чудо-траву,
Которая их защитит всякий раз наяву,
Когда кто-нибудь из людей поразить их захочет.
И Эос – богине зари и Селене – луны
Зевс строго сказал, что светить в эти дни не должны.

И Гелиос – бог лучезарный в сияющем небе
Не должен теперь над землёй поднимать головы.
А сам, пролетая земные просторы, как лебедь,
Нашёл он и срезал всю поросль целебной травы.
И бой начался. Ничего не боялись гиганты.
Оружье богов не могло их до смерти сразить.
Хоть стрелы с Олимпа в тела попадали стократно,
Но, нет, никого из врагов не сумели убить.
Гиганты бросали в богов и огромные скалы,
Стволы подожжённые мощных дубов вековых,
Гряду валунов поднимая, швыряли на них.
И битва, потрясшая мир, много дней бушевала.
Но вот появился с Афиной-Палладой Геракл.
В гиганта, что был и кошмарно огромен и нагл,

Пустил он стрелу с ядом гидры лернейской из лука.
И грянул на землю гигант этот Алкионей.
Но здесь, на Паллене, недолго он корчился в муках.
Он был здесь бессмертен и к жизни вернулся своей.
Но снова Геракл поразил грудь гиганта стрелою,
На плечи взвалив, за пределы Паллены унёс.
И умер гигант, сокрушённый отважным героем.
У берега моря возлёг, как холодный утёс.
Но вот на Геракла и Геру накинулся с воплем
Могучий гигант, именуемый Порфирион.
И с Геры сорвав покрывало, пытается он
Схватить, опрокинуть богиню, свиреп и озлоблен.
Но молнией Зевс поразил наглеца в этот миг.
Геракл же стрелою добил. И могучий поник

И тут Аполлон золотою стрелой Эфиальту
Навылет пронзил левый глаз. И Геракл не зевал
Стрелою пробил правый глаз. На прибрежную гальку
Поверженный рухнул гигант и уже не вставал.
Гиганта Эврита сразил своим тирсом Дионис,
А Клития сжёг раскаленным железом Гефест.
Он глыбу металла в гиганта на подступе бросил,
И тот загорелся, и дым затянул всё окрест.
И в дело вступила богиня Афина-Паллада.
Гиганта она догнала, что бежал от неё
И силу свою применив, и уменье свое,
Она навалила на сына земли Энкелада
Весь остров Сицилию вместе с горами его,
Людей не затронув и не погубив никого.

Гигант Полибот, от руки Посейдона спасаясь,
Добрался по морю до славного острова Кос.
Тогда грозный бог, колебатель земли, не теряясь,
От Коса трезубцем своим отделил Нисирос.
И островом этим накрыл навсегда Полибота.
Поныне тот остров зелёный у Коса лежит.
А битва в Паллене, не битва теперь, а охота.
Любой из восставших гигантов быть должен убит.
Проворный Гермес поразил на бегу – Ипполита.
Великими мойрами сбиты Агрий и Фоон.
И долго был слышен предсмертный их жалобный стон.
Гигант Гратион был на поле сражён Артемидой.
А всех остальных яркой молнией Зевс поразил.
Но стрелами всех их великий Геракл умертвил.

Смерть Геракла и принятие его в сонм олимпийских богов
(По трагедии Софокла «Трахинянки»)

Когда был Геракл продан в рабство царице Омфале,
Туда за убийство Ифита судьба занесла,
Жена Деянира с детьми из Тиринфа в печали
В Трахину, в Фессалию в это же время ушла.
Царь Кеик приют дал прекрасной супруге героя.
И там Деянира и дети спокойно живут.
Но только тревог и сомнений от друга не скроешь:
Три года уже и три месяца весточки ждут.
С тех пор, как расстался Геракл со своей Деянирой
Прошло это время, но нет о супруге вестей:
– Живой ли?– Не знает она.– Не забыл ли о ней?–
Дороже его никого не сыскать в целом мире!
Предчувствия женщину мучат. Страдает она.
И сына к себе призывает. Ей ясность нужна.

«О, Гилл, мой возлюбленный сын,– Деянира сказала,–
Позор, что не ищешь по свету отца своего.
Вестей о себе не даёт он. Чтоб я не страдала,
Хоть, что-нибудь делай! Ищите, найдите его»!
«По слухам,– ответил ей Гилл,– если можно им верить,
Отец после лет, что рабом у Омфалы провёл,
Сказал, что пора отомстить за плевки и потери,
И с войском своим он на остров Эвбею пошёл
И город Ойхалию там осадить собирался.
Тот город, где царь, оскорбивший Геракла, Эврит.
Давнишней обиды отец мой царю не простит».
«Ах, Гилл, уходя в тот поход он со мною прощался,–
Его прервала Деянира,– в тревоге большой.
Ещё и табличку оставил с неясной тоской,

А в ней предсказанье оракула Зевса в Додоне:
«Три года,три месяца ты поведёшь у чужих.
По собственной воле за праведной местью в погоне.
Там либо умрёшь, либо снова увидишь своих.
Вернувшись, спокойно и радостно жить будешь дома».
Ещё, покидая меня, указания дал
О землях отцов, чтоб они не достались чужому.
«В том случае, если погиб иль без вести пропал,
Наследство законно должны получить наши дети,–
Сказал мне Геракл.– Участь мужа тревожит меня.
Не знаю покоя с того ненавистного дня,
Когда рассказал мне Геракл о возможности смерти.
Иль жизни счастливой с женой и детьми до конца.
Ах, сын, умоляю: иди, разыщи же отца»!

И Гилл, покорный матери, пустился в путь далёкий,
В Ойхалию, надеясь там найти следы отца.
А вскоре, к Деянире прибыл вестник одинокий.
Посла Геракла Лихаса – достойного лица.
Какая радость! Жив Геракл! Он победил Эврита!
Ойхалия разрушена. Коварный враг убит.
И армия враждебная в Ойхалии разбита
Геракл идёт в Трахину, он к жене своей спешит!

И Лихас пришёл к Деянире, и пленных привёл он.
Средь пленных Иола – родная Эвритова дочь.
«Геракл на Эвбее, победной энергии полон:
Эврита ему без потерь удалось превозмочь.
Богатые жертвы богам принести он собрался,
А, после немедля отправиться морем домой.–
Поведал ей Лихас.– Для этого он задержался,
Но скоро в Трахину примчится великий герой»!
И тут Деянира приметила пленницу эту,
Что в пыльной дорожной одежде прекрасной была.
И в сердце проникло волненье. Вопрос задала:
«Кто женщина эта»? Ждала с нетерпеньем ответа.
И Лукас ответил: «Мне знать не дано, кто она,
Но в знатном роду на Эвбее она рождена.

Во время пути никому не сказала ни слова.
Всё слёзы лила, лишь покинула город родной».
«Несчастная! Я облегчить твою долю готова.
Как страшно тебе быть в плену на чужбине одной,–
Подумала так Деянира и тут же сказала,
Чтоб Лукас всех пленных немедля отвёл во дворец.
О них ничего Деянира сейчас не узнала.
«А знаете, кто этой женщины милой отец?–
Спросил, подойдя к ней слуга.– Я скажу вам, царица.
Ойхалии царь, враг Геракла, погибший Эврит!
А Лихас всё знает, но только о правде молчит.
Сказать вам всю правду не хочет, и просто боится.
Тогда за неё, из любви к ней, Геракл в том краю
В стрельбе состязался из лука. Победу свою

Геракл одержал над надменным и гордым Эвритом.
Но царь не отдал победителю нежную дочь,
Как было обещано раньше. Всё было забыто.
Геракла Эврит оскорбил и изгнал его прочь.
И ради Иолы Геракл взял Ойхалию ныне.
И не как рабу он Иолу в Трахину прислал.
Он хочет жениться на ней. И по этой причине
С другими в Трахину её привести приказал.
Грустит Деянира и горько посла упрекает,
Что скрыл от неё правду жизни. И Лихас сказал:
«Великий сын Зевса в любовные сети попал.
Плененный красою Иолы, жениться желает»
Предела не знает печаль Деяниры и грусть.
Тоска разрывает когтями железными грудь.

«Забыл, ах, забыл он жену свою в долгой разлуке.
Другую он любит сейчас, а меня разлюбил.
Что делать теперь? Как вернуть его?– думает в муке
В ночи Деянира, лишенная жизненных сил.
Убитая горем, она вспоминает о крови,
Которую дал ей сражённый Гераклом кентавр,
Что Несс говорил умирая, на память приходит
Не время ли ныне кентавра использовать дар?
Ведь он же сказал ей: «Натри этой кровью одежду,
Которую носит Геракл, совершая обряд.
И только тебе он тогда будет искренне рад,
Любить тебя будет сын Зевса не меньше, чем прежде!
И женщин, дороже тебя, на земле не найдёт.
И только с тобой он любовь и покой обретёт»!

Страшится сосудик заветный достать Деянира.
Страшится волшебное средство в пылу применить.
Но любит Геракла она всех сильней в целом мире,
И сделает всё, чтоб любовь его к ней сохранить.
И жаркое чувство её побеждает сомненья.
Сосуд с кровью Несса дрожащей рукой достаёт.
И страхом потери отвергнуты все опасенья.
Решение принято, к действию сердце зовёт.
И кровью кентавра, которую долго хранила,
От солнца и света, тепла очага берегла,
Роскошнейший плащ, что в подарок ему соткала,
Она изнутри натирает и верит, что сила
Той крови волшебной любовь ей Геракла вернёт.
Плащ в ящик пакует и Лихаса тотчас зовёт.

«Спеши на Эвбею,– сказала ему Деянира,–
Возьми этот ящик. Гераклу отдай его сам.
В нём плащ – мой подарок. Он не для весёлого пира
Пусть в этом плаще муж приносит все жертвы богам.
Гераклу скажи, чтоб к плащу не притронулся смертный,
чтобы Гелиос светлый лучом не затронул его,
Пока не наденет он сам этот плащ, чтобы жертвы
Богам приносил бы в нём у алтаря своего»!
И Лихас ушёл, и подарок унёс драгоценный.
Но после ухода его, беспокойства полна,
Пошла во дворец Деянира. И видит она
Та шерсть, ей кровь Несса втирала она вдохновенно,

Так вот, эта шерсть, что на полке забыта была,
Местами истлела, местами отвратно сгнила.

Она эту шерсть с полки на пол смахнула брезгливо.
Луч солнца упал и согрел тот зловонный комок.
Нагрелся яд гидры лернейской в крови и о, диво!
Вся шерсть стала пеплом и пены шипящий поток
По полу растёкся. И в ужас пришла Деянира.
Боится она, что надевши отравленный плащ,
Погибнет Геракл. Это ужас, крушение мира!
Она в этом деле надежда, любовь и палач.
Предчувствие мучит её всё сильней и сильнее –
Угроза огромной беды. Всё решится там вмиг.
И Лихас с плащом уж Эвбеи, наверно, достиг.
Ах, как бы желала она быть сейчас на Эвбее!
И тут во дворце появился вернувшийся Гилл.
Он бледен, он плачет, казалось, лишается сил.

Он глянул на мать взглядом полным огня, восклицая:
«Любое из трёх было б равным сейчас для меня!
В живых бы тебя не застать! И ещё я желаю,
Чтоб, кто-то другой тебя матерью звал, а не я!
Чтоб лучший был разум в твоей голове, чем имеешь!
Знай, ты погубила Геракла, отца моего»!
«О, горе!– воскликнула в ужасе мать,– Ты не смеешь
Меня обвинять в злодеянии. И от кого
Услышал ты страшные вести о смерти Геракла»?
«Я сам видел муки отца. Я стоял рядом с ним.–
Ответил ей Гилл.– Он отравлен подарком твоим.
Его не спасти, и надежда на чудо иссякла».
И матери Гилл рассказал всё, что знает, о том,
Что там, на горе Канейоне, случилось с отцом

Геракл на горе Кайнеоне над берегом моря,
С Ойхалией радом, собрался обряд совершить.
Здесь щедрые жертвы богам принести на просторе
И Зевса – отца, прежде всех, он желал бы почтить.
Поставил он ряд алтарей из отборного камня,
Дрова подготовил и жертвенный скот отобрал.
Ещё на кострах не прорезалось первое пламя,
Как Лихас пришёл и подарок отцу передал.
Сын Зевса надел чудный плащ, что жена подарила
И в нём обратился к обряду и жертвам богам.
Двенадцать могучих быков было избрано там
Их Зевсу принёс он – признание мощи и силы.
Всего же сто жертв он своею рукою заклал.
Богам-олимпийцам богатую жертву послал

И вспыхнуло пламя на всех алтарях, к небу взвилось
Воздел свои руки Геракл, призывая богов.
А кладка больших алтарей от огня накалилась
И жар от костров поднялся, прогревая его.
И выступил пот на согревшемся теле героя.
Отравленный плащ тут же к телу Геракла прилип.
И с болью безмерной недолго сражался он стоя,
Но вскоре в мученьях поник головой до земли.
И Лихаса, словно в бреду, стал он звать, что есть силы.
И задал вопрос об ужасном плаще – кто прислал?
А Лихас лишь то, что сам знал, то ему и сказал:
Что плащ Деянира в подарок ему предложила.
От боли безумный, не чуял Геракл ничего.
За ногу схватив, об скалу он ударил его.

И Лихас разбился – посланец Геракла невинный.
Геракл же, свалившись на землю, от боли кричал.
Свой брак проклинал с Деянирой и звал к себе сына.
Ему через силу, со стоном надрывным, сказал:
«О, сын мой! В несчастье меня не оставь в этом месте!
Прошу, подними и отсюда меня унеси!
Туда унеси, где с тобой лишь вдвоём будем вместе,
Никто чтоб из смертных не смог никогда нас найти.
Не дай умереть здесь. Ко мне прояви состраданье»!
«Геракла тогда на корабль на носилках снесли –
В Тархину отправить, подальше от этой земли.
Так было исполнено это отцово желанье,–
Сказал Деянире страданьем измученный Гилл.
Такими словами рассказ свой затем заключил:

«Сейчас вы увидите здесь сына Зевса. Возможно
Он жив ещё, жуткая боль затуманила взгляд.
Так пусть же Дикэ покарает тебя непреложно,
Преступная мать. И Эриннии пусть налетят
Накажут тебя. Ведь из ревности ты погубила
Героя, который был лучше, сильней всех людей.
Таких, как отец мой, земля на себе не носила
И вот он погиб из-за глупости мерзкой твоей»!
Ни слова ему не сказала в ответ Деянира.
И молча ушла во дворец, в свой покой.
Схватила там меч и недрогнувшей, твёрдой рукой
Направила в грудь и оружием сердце пронзила.
На крик старой няни к ней в комнату Гилл подбежал.
Увидел, всё понял и горько над ней зарыдал.

И тут принесли во дворец от морского причала
Геракла, который в носилках забывшись, лежал.
Он тотчас проснулся, и боли вонзились, как жала,
В могучее тело. Теряя сознанье, стонал.
«О, где я? В какой я стране? – восклицал он, терзаясь.–
О, где же вы, Греции нашей прекрасной мужи?
Прошу, помогите! Для вас ведь я, на смерть сражаясь,
Очистил и землю, и море, родимой страны рубежи
От жутких чудовищ и зла. Вы ж теперь не хотите
Избавить меня от страданий мечом ли, огнём!
Великий Аид! Усыпи меня. В царстве твоём
Нет боли кошмарной. Помилуй теней повелитель!
Нет мочи терпеть. Я закончил земные пути.
Ты быстролетающей смертью меня награди»!

«Отец, умоляю тебя,– просит Гилл со слезами,–
Послушай меня, невиновна несчастная мать
В злодействе ужасном, в несчастье, случившемся с нами.
Узнав, что убила тебя, не смогла больше ждать
И сердце пронзила меча острием беспощадным.
Зачем же ты мести так жаждешь? Её уже нет»!
«О, боги! Теперь отомстить не смогу. Как досадно.–
Сквозь стоны промолвил Геракл,– Недоступен ответ.
И не от меня смерть свою приняла Деянира»!
«Отец, не виновна она!– снова вымолвил Гилл,–
Увидев Иолу, она поняла: «Разлюбил!
Эвритова дочь для него всех прекраснее в мире»!
Любовь твою мать пожелала навек сохранить.
Волшебное средство решилась она применить.

И кровью, стрелою сражённого Несса кентавра,
Натёрла твой праздничный плащ. Но не знала тогда
О свойствах ужасных кентавра предсмертного дара:
Яд гидры лернейской в крови поражает всегда.
Не ведала мать, что любимого меткие стрелы
Отравлены ядом, смертельным для всех, кто живёт»!
«О, горе мне, горе!– воскликнул Геракл,– это тело
От крови кентавра, убитого мною умрёт!
Свершилось отца предсказанье, что было забыто!
Всезнающий Зевс мне сказал: «Не умрёшь от живых.
Оружьем и силой своей отобьёшься от них.
Погибнешь от козней, сошедшего в царство Аида»!
Вот как погубил меня Несс, поражённый стрелой!
И старый оракул в Додоне сулил мне покой.

Смертельный покой! Да, теперь я его понимаю,
У мёртвых ведь нет ни забот, ни житейских тревог.
Исполни же просьбу мою, я тебя умоляю
С друзьями своими меня отнеси за порог,
Туда, на вершину Оэты , под ясное небо.
И там, на вершине, сложи погребальный костёр.
Меня на костёр положи, подожги его. Делай!
Скорей прекрати мои муки, Спеши и не спорь».
«О, сжалься, отец! Ты меня в этот час заставляешь
Убийцей твоим стать, губителем жизни твоей»!
«О, нет! Не убийцей! Целителем боли моей
Ты будешь, мой сын. Ты сыновний свой долг исполняешь.
Ещё пожеланье. О, боги! Терпеть уж невмочь!
Возьми себе в жёны Иолу Эвритову дочь».

«О, нет, мой отец! Не могу я взять в жёны Иолу.
Ведь в гибели матери милой виновна она»!
О, Гилл, не буди мою боль, покорись моей воле,
Спокойно мне дай умереть. Не её в том вина»!
Смиряется Гилл и покорно отцу отвечает:
«Согласен, отец, буду воле покорен твоей»!
«Спеши же, мой сын, поскорей на костёр! Начинает
Та жуткая боль рвать и жалить меня до костей»!
И с Гилом друзья на носилках наверх, на Оэту
Геракла немедля по просьбе его отнесли.
Сложили громадный костйр, на него вознесли
Героя Эллады навстречу покою и свету.
Геракл же страдает и стонет сильней и сильней.
Яд гидры лернейской змеиных укусов страшней.

Отравленный плащ он сорвать с себя хочет. Напрасно.
Лишь с кожей срывается с тела убийственный плащ.
И смертные муки, ещё нестерпимей, ужасней
И горного ветра из пропасти слышится плач.
Одно лишь спасение – смерть. Легче в пламени сгинуть,
Чем муки терпеть. Но заминка. Никто из друзей
Костёр не решился поджечь, все сомненья отринув.
Но вот Филоктет. Он пришёл и рукою своей
Поджёг погребальный костёр. а Геракл перед смертью
Свой лук и те самые стрелы ему подарил.
И вспыхнуло пламя. Героя огонь охватил.
Но тут ярче пламени, дивной, сверкающей плетью,
Всё небо разрезала молния, гром прогремел.
Он лишь прокатившись по небу, притихнуть успел,

Как тут же к костру принеслись на златой колеснице
Афина-Паллада с Гермесом. Они вознесли
Героя Эллады на светлый Олимп, где сторицей
Воздастся ему за земные тревожные дни.
Великие боги его на Олимпе встречали.
Бессмертная слава к нему на Олимпе пришла.
Великая Гера, забыв про былые печали,
Про лютую ненависть, в жёны ему отдала
Свою вечно юную дочку – красавицу Гебу .
Геракл на Олимпе теперь средь бессмертных богов
Спокойно живёт без забот и смертельных врагов.
Над ним бесконечное, вечное, чистое небо.
И это награда за всё, что свершил на земле
За славные подвиги, муки, блужданье во мгле.

 

 

 

Вверх

© Леонид Михелев 2012; дизайн вебсайта design4music.org